Неточные совпадения
— Меня больше всего тут удивляет, —
заговорил он после короткого молчания и с недоумевающим выражением
в лице, — нам не доверяют, нас опасаются, а между тем вы, например, словами вашими успели вызвать — безделица! — ревизию над всей губернией.
— А скажите, что вот это такое? —
заговорила она с ним ласковым голосом. — Я иногда, когда смотрюсь
в зеркало, вдруг точно не узнаю себя и спрашиваю: кто же это там, — я или не я? И так мне сделается страшно, что я убегу от зеркала и целый день уж больше не загляну
в него.
— Вот что, — понимаю! — произнесла Людмила и затем мельком взглянула на Ченцова, словно бы душа ее была с ним, а не с Марфиным, который ничего этого не подметил и хотел было снова
заговорить: он никому так много не высказывал своих мистических взглядов и мыслей, как сей прелестной, но далеко не глубоко-мыслящей девушке, и явно, что более, чем кого-либо, желал посвятить ее
в таинства герметической философии.
— Подойдите ко мне, птичка моя! —
заговорил Ченцов вдруг совершенно иным тоном, поняв, что Людмила была не
в духе.
— Я-с человек частный… ничтожество!.. —
заговорил он прерывчатым голосом. — Не мое, может быть, дело судить действия правительственных лиц; но я раз стал обвинителем и докончу это… Если справедливы неприятные слухи, которые дошли до меня при приезде моем сюда, я опять поеду
в Петербург и опять буду кричать.
— Дело по жалобе на устройство городничим Надеждиным рыбных садков
в свою пользу! —
заговорил он ровным и бесстрастным голосом.
О службе Аггея Никитича
в почтовом ведомстве Миропа Дмитриевна
заговорила, так как еще прежде довольно подробно разведала о том, что должность губернского почтмейстера, помимо жалованья, очень выгодна по доходам, и сообразила, что если бы Аггей Никитич, получив сие место, не пожелал иметь этих доходов, то, будучи близкой ему женщиной, можно будет делать это и без ведома его!..
В следующие затем вечера, а их прошло немалое число, Сусанна начала уж сама
заговаривать об масонстве и расспрашивать gnadige Frau о разных подробностях, касающихся этого предмета.
Егор Егорыч между тем молчал и впал
в глубокое раздумье. Доктор хотел было
заговорить, но gnadige Frau движением руки остановила его. Егор Егорыч вскоре опять поднял голову.
Затем она недолго медлила и на другой же день, сойдясь с Сусанной
в неосвещенной зале и начав ходить с ней, по обыкновению, под руку,
заговорила...
Егор Егорыч между тем
в своей бричке молчал; не
заговаривала с ним и gnadige Frau, понимая, какие великие минуты своей жизни переживал он теперь.
За одним из ужинов между супругами произошел довольно колкий спор, несколько характеризующий разность их мировоззрений. Они
заговорили о весьма скандалезной сцене
в романе Поль-де-Кока.
Затем последовавший обед шел как-то странно, и видно было, что Зверев и Миропа Дмитриевна чувствовали большую неловкость
в отношении друг друга, особенно Аггей Никитич, который неизвестно уж с какого повода
заговорил вдруг о Канарском.
Что же касается до высылки из ее имений мужа, то они, впав
в некоторое недоумение и разноречие, даже
заговорили между собой по-французски, так как
в нумер входила иногда горничная Екатерины Петровны и тут же стоял ее управляющий.
— Непременно! — сказала Катрин, с одной стороны, с удовольствием подумавшая, что Аксинья не утопилась от ее бесчеловечного распоряжения, а с другой — это мучительно отозвалось на чувстве ревности Катрин. «Таким образом, — думала она, — эта тварь совершенно заменяет теперь меня Валерьяну и, может быть, даже милей ему, чем когда-либо я была!» Но тут уж
в Катрин
заговорило самолюбие.
— Если это так, —
заговорил он с сильным волнением, — так вот к вам от меня не просьба, нет, а более того, мольба: когда вы приедете
в Петербург, то разузнайте адрес Ченцова и пришлите мне этот адрес; кроме того, лично повидайте Ченцова и скажите, что я ему простил и прощаю все, и пусть он требует от меня помощи,
в какой только нуждается!
По окончании обеда Мартын Степаныч и Аггей Никитич сейчас же отправились
в путь. Проехать им вместе приходилось всего только верст пятнадцать до первого уездного города, откуда Пилецкий должен был направиться по петербургскому тракту, а Аггей Никитич остаться
в самом городе для обревизования почтовой конторы. Но, как ни кратко было время этого переезда, Аггей Никитич, томимый жаждой просвещения, решился воспользоваться случаем и снова
заговорил с Мартыном Степанычем о трактате Марфина.
— И почему вы думаете, —
заговорил он почти с азартом, — что Егор Егорыч такая старческая и слабая натура? Я видал его
в горях посильнее нынешнего; он, конечно, был поражаем, но потом снова ободрялся и становился еще сильнее прежнего.
— Мы все созданы, —
заговорил отец Василий снова назидательным тоном, — не для земных наших привязанностей, а для того, чтобы возвратиться
в лоно бога
в той духовной чистоте, каковая была вдохнута первому человеку
в час его сотворения, но вы вашим печалованием отвращаетесь от того.
В постигшем вас горе вы нисколько не причастны, и оно постигло вас по мудрым путям божиим.
Предчувствие Миропы Дмитриевны вскоре исполнилось. Егор Егорыч, не любивший ничего откладывать
в дальний ящик,
заговорил, относясь к ней довольно суровым тоном...
Обо всем этом
заговорила, разумеется, вся Москва, и даже гордо мнящий о себе и с сильно аристократической закваской Английский клуб должен был сознаться, что Тулузов
в смысле коммерсанта человек гениальный.
Что касается до имущественного вопроса, то хотя Тулузов и заграбастал все деньги Петра Григорьича
в свои руки, однако недвижимые имения Екатерина Петровна сумела сберечь от него и делала это таким образом, что едва он
заговаривал о пользе если не продать, то, по крайней мере, заложить какую-нибудь из деревень, так как на деньги можно сделать выгодные обороты, она с ужасом восклицала: «Ах, нет, нет, покойный отец мой никогда никому не был должен, и я не хочу должать!» Сообразив все это, Екатерина Петровна определила себе свой образ действия и не сочла более нужным скрывать перед мужем свое до того таимое от него чувство.
В первую минуту свидания оба друга как бы не находились, о чем им
заговорить, и только у обоих навернулись слезы на глазах.
— Ну, так вот видите что, —
заговорила Сусанна Николаевна со свойственною ей
в решительных случаях энергией, — я давно это знаю и вижу, что вы не друг мне, потому что не счастья мне хотите, а желаете, напротив, погубить меня!..
Муза Николаевна, узнав от мужа
в тюрьме всю историю, происшедшую между влюбленными, о чем Лябьеву рассказывал сам Углаков, заезжавший к нему прощаться, немедля же по возвращении
заговорила об этом с сестрой.
— Расскажу вам все подробно, — продолжал Углаков, — сначала я не понял,
в чем тут главная пружина состоит; но вижу только, что, когда я с князем
заговорил об вас, он благосклонно выслушивал и даже прямо выразился, что немного знает вас и всегда уважал…
— Pardon, madame, что я вас беспокою… —
заговорил он и, тут же увидав камер-юнкера и наскоро проговорив ему: — Здравствуй! — снова обратился к Екатерине Петровне: — У меня есть к вам, madame Тулузова, большая просьба: я вчера только возвратился
в Москву и ищу одних моих знакомых, — vous les connaissez [вы их знаете (франц.).], — Марфины?..
В коляске Сусанне Николаевне, по-видимому, снова хотелось
заговорить с сестрой откровенно, но и тут было нельзя; на передней лавочке чопорно восседала gnadige Frau, имевшая последнее время правилом для себя сопровождать Сусанну Николаевну всюду.
Сколь ни скребли кошки на сердце у Миропы Дмитриевны, она молчала еще некоторое время; но, увидев, наконец, что камергер ничего с ней не
заговаривает о деньгах, а
в то же время продолжает быть любезен и даже пламенен к ней, так что Миропе Дмитриевне начало становиться это гадко.
Неточные совпадения
Лука Лукич. Не могу, не могу, господа. Я, признаюсь, так воспитан, что,
заговори со мною одним чином кто-нибудь повыше, у меня просто и души нет и язык как
в грязь завязнул. Нет, господа, увольте, право, увольте!
— Может быть, для тебя нет. Но для других оно есть, — недовольно хмурясь, сказал Сергей Иванович. —
В народе живы предания о православных людях, страдающих под игом «нечестивых Агарян». Народ услыхал о страданиях своих братий и
заговорил.
Сидя
в кабинете Каренина и слушая его проект о причинах дурного состояния русских финансов, Степан Аркадьич выжидал только минуты, когда тот кончит, чтобы
заговорить о своем деле и об Анне.
Левину хотелось поговорить с ними, послушать, что они скажут отцу, но Натали
заговорила с ним, и тут же вошел
в комнату товарищ Львова по службе, Махотин,
в придворном мундире, чтобы ехать вместе встречать кого-то, и начался уж неумолкаемый разговор о Герцеговине, о княжне Корзинской, о думе и скоропостижной смерти Апраксиной.
Анна смотрела на худое, измученное, с засыпавшеюся
в морщинки пылью, лицо Долли и хотела сказать то, что она думала, именно, что Долли похудела; но, вспомнив, что она сама похорошела и что взгляд Долли сказал ей это, она вздохнула и
заговорила о себе.