Неточные совпадения
— Не всегда, не говорите этого, не всегда! — возразил сенатор, все более и более
принимая величавую позу. — Допуская, наконец, что во всех этих рассказах, как во всякой сплетне, есть малая доля
правды, то и тогда раскапывать и раскрывать, как вот сами вы говорите, такую грязь тяжело и, главное, трудно… По нашим законам человек, дающий взятку, так же отвечает, как и берущий.
Но последнее время записка эта исчезла по той причине, что вышесказанные три комнаты наняла приехавшая в Москву с дочерью адмиральша, видимо, выбиравшая уединенный переулок для своего местопребывания и желавшая непременно нанять квартиру у одинокой женщины и пожилой, за каковую она и
приняла владетельницу дома; но Миропа Дмитриевна Зудченко вовсе не считала себя пожилою дамою и всем своим знакомым доказывала, что у женщины никогда не надобно спрашивать, сколько ей лет, а должно смотреть, какою она кажется на вид; на вид же Миропа Дмитриевна, по ее мнению, казалась никак не старее тридцати пяти лет, потому что если у нее и появлялись седые волосы, то она немедля их выщипывала; три — четыре выпавшие зуба были заменены вставленными; цвет ее лица постоянно освежался разными притираньями; при этом Миропа Дмитриевна была стройна; глаза имела хоть и небольшие, но черненькие и светящиеся, нос тонкий; рот,
правда, довольно широкий, провалистый, но не без приятности; словом, всей своей физиономией она напоминала несколько мышь, способную всюду пробежать и все вынюхать, что подтверждалось даже прозвищем, которым называли Миропу Дмитриевну соседние лавочники: дама обделистая.
Неточные совпадения
— Если
правда, что в минуту страданий и близости смерти она искренно раскаивается, и я,
приняв это за обман, откажусь приехать?
— «Так, так, на это я согласен, это
правда, никто не продаст хороших людей, и мужики Чичикова пьяницы, но нужно
принять во внимание, что вот тут-то и есть мораль, тут-то и заключена мораль: они теперь негодяи, а, переселившись на новую землю, вдруг могут сделаться отличными подданными.
О себе приезжий, как казалось, избегал много говорить; если же говорил, то какими-то общими местами, с заметною скромностию, и разговор его в таких случаях
принимал несколько книжные обороты: что он не значащий червь мира сего и не достоин того, чтобы много о нем заботились, что испытал много на веку своем, претерпел на службе за
правду, имел много неприятелей, покушавшихся даже на жизнь его, и что теперь, желая успокоиться, ищет избрать наконец место для жительства, и что, прибывши в этот город, почел за непременный долг засвидетельствовать свое почтение первым его сановникам.
Тогда — не
правда ли? — в пустыне, // Вдали от суетной молвы, // Я вам не нравилась… Что ж ныне // Меня преследуете вы? // Зачем у вас я на
примете? // Не потому ль, что в высшем свете // Теперь являться я должна; // Что я богата и знатна, // Что муж в сраженьях изувечен, // Что нас за то ласкает двор? // Не потому ль, что мой позор // Теперь бы всеми был замечен // И мог бы в обществе принесть // Вам соблазнительную честь?
Видал я на своём веку, // Что так же с
правдой поступают. // Поколе совесть в нас чиста, // То
правда нам мила и
правда нам свята, // Её и слушают, и
принимают: // Но только стал кривить душей, // То
правду дале от ушей. // И всякий, как дитя, чесать волос не хочет, // Когда их склочет.