Неточные совпадения
Далее на стене, противуположной алькову, над огромной рабочей конторкой, заваленной приходо-расходными книгами, счетами, мешочками с образцами семян ржи, ячменя, овса, планами на земли, фасадами на постройки, висел отлично гравированный портрет как бы рыцаря в шапочке и в мантии, из-под которой виднелись стальные латы, а внизу под портретом подпись: «Eques a victoria» [«Всадник-победитель» (лат.).], под которою, вероятно,
рукою уж самого хозяина было прибавлено: «Фердинанд
герцог Брауншвейг-Люнебургский, великий мастер всех соединенных лож».
Случайность посылает ему в
руки герцога Энгиенского и нечаянно заставляет его убить, тем самым, сильнее всех других средств, убеждая толпу, что он имеет право, так как он имеет силу.
— О, конечно… милости… ваша светлость, благодеяния вечно незабвенные… — сказал племянник, запинаясь и кланяясь; но, будто не понимая приказа дяди, не подошел к
руке герцога.
Неточные совпадения
— Вина этого, конечно, вы выпьете! — переменила вдруг разговор Домна Осиповна, беря из
рук Янсутского красное вино, по бутылке которого он раздавал каждому из гостей своих, пояснив, что это вино из садов
герцога Бургундского.
По достижению ею возраста, в котором можно будет ей принять в свои
руки бразды правления, она будет всенародно признана императрицею всероссийскою, а
герцог Петр Голштинский пожизненно сохранит титул императора, и если принцесса Елизавета, великая княжна всероссийская, выйдет замуж, то супруг ее не может пользоваться титулом императора ранее смерти Петра,
герцога Голштинского.
Лицо у него крупное и почти квадратное; слегка оливковый цвет и густая синева на бритых местах, такие же смуглые, но очень тонкие и красивые
руки свидетельствуют о его испанской крови, — до того, как посвятить себя Богу, кардинал X. был испанским грандом и
герцогом.
В это мгновение
герцог так грубо отнял свою
руку, что государыня покачнулась набок своим тучным корпусом и, может статься, подвергла бы себя неприятности и стыду падения, если бы ловкий кабинет-министр, оживленный лестной шуткой императрицы, не успел поддержать ее и занять место Бирона.
Когда же на ночь камердинер
герцога выносил из спальни его платье, нечто вставало с своего стула, жало
руку камердинеру, и осторожно, неся всю тяжесть своего огромного туловища в груди своей, чтобы не сделать им шуму по паркету, выползало или выкатывалось из дому, и нередко еще на улице тосковало от сомнения, заснула ли его светлость и не потребовала бы к себе, чтобы над ним пошутить.