Неточные совпадения
— Третие-с, — продолжал советник все более и более с озлобленными глазами, — это уж вы сами должны хорошо знать, и скажите, как он собирает оброк с
своих мужиков? По слухам, до
смерти некоторых засекал, а вы, земская полиция, все покрывали у него.
— А вот это мне иногда представляется, — продолжал Ченцов, уже вставая и отыскивая
свою шляпу, — что со временем мы с вами будем злейшие враги на
смерть… на ножи…
— Он простудился на похоронах у Людмилы Николаевны!.. Когда у адмиральши случилось это несчастие, мы все потеряли голову, и он, один всем распоряжаясь, по
своему необыкновенно доброму сердцу, провожал гроб пешком до могилы, а когда мы возвращались назад, сделался гром, дождь, град, так что Аггей Никитич даже выразился: «Сама природа вознегодовала за
смерть Людмилы Николаевны!»
Сусанна затрепетала: ей помстилось, что Андреюшка этим пророчит
смерть ей, или, — что еще хуже, —
смерть старухи-адмиральши, но сия
своим чутким материнским сердцем догадалась.
Катрин, уведомленная с нарочным о
смерти отца, не приехала на похороны, а прислала
своего молодого управляющего, Василия Иваныча Тулузова, которого некогда с такою недоверчивостью принял к себе Петр Григорьич и которому, однако, за его распорядительность, через весьма недолгое время поручил заведовать всеми
своими именьями и стал звать его почетным именем: «Василий Иваныч», а иногда и «господин Тулузов».
Смерть отца, по-видимому, весьма мало поразила Катрин, хотя она и понимала, что
своим побегом, а еще более того смыслом письма
своего, поспособствовала Петру Григорьичу низойти в могилу; на Ченцова же, напротив, это событие вначале, по крайней мере, сильно подействовало.
— Покойная сестра это предсказывала и незадолго до
смерти своей мне говорила, что если она умрет, то Валерьян Николаич непременно женится на Катрин, — проговорила она, грустно улыбаясь.
— Барон, — сказала на это Катрин, потупляя
свои печальные глаза, — вы так были добры после
смерти отца, что, я надеюсь, не откажетесь помочь мне и в настоящие минуты: мужа моего, как вот говорил мне Василий Иваныч… — и Катрин указала на почтительно стоявшего в комнате Тулузова, — говорил, что ежели пойдет дело, то Ченцова сошлют.
Первое: вы должны быть скромны и молчаливы, аки рыба, в отношении наших обрядов, образа правления и всего того, что будут постепенно вам открывать ваши наставники; второе: вы должны дать согласие на полное повиновение, без которого не может существовать никакое общество, ни тайное, ни явное; третье: вам необходимо вести добродетельную жизнь, чтобы, кроме исправления собственной души, примером
своим исправлять и других, вне нашего общества находящихся людей; четвертое: да будете вы тверды, мужественны, ибо человек только этими качествами может с успехом противодействовать злу; пятое правило предписывает добродетель, каковою, кажется, вы уже владеете, — это щедрость; но только старайтесь наблюдать за собою, чтобы эта щедрость проистекала не из тщеславия, а из чистого желания помочь истинно бедному; и, наконец, шестое правило обязывает масонов любить размышление о
смерти, которая таким образом явится перед вами не убийцею всего вашего бытия, а другом, пришедшим к вам, чтобы возвести вас из мира труда и пота в область успокоения и награды.
Юлия Матвеевна, бывшая последнее время очень слаба, кончила, наконец,
свою печальную жизнь, и тут неприятнее всего было, что
смерть ее ускорилась по милости ее горничной, дуры Агапии, которая напугала Юлию Матвеевну.
— Я верю, — объяснила gnadige Frau со
своей обычной точностью, — что мы, живя честно, трудолюбиво и не делая другим зла, не должны бояться
смерти; это говорит мне моя религия и масонство.
— Бог только меня спасал от этого злодея, нашего бывшего губернского предводителя Крапчика, — толковал он, шамкая
своим беззубым ртом, — совсем было под уголовщину подвел, и я по
смерть мою буду богомольцем за сенатора; он в те поры заступился за меня, а потом и дворяне почтили мою службу и на следующую баллотировку повысили меня из заседателей в исправники.
Возвратясь в
свой отель, она нашла Егора Егорыча хоть в постели, но еще не спящим, и не удержалась, чтобы не рассказать ему о
смерти Углакова. Егор Егорыч первое, что устремил на нее внимательный и беспокойный взгляд; Сусанна Николаевна однако употребила все силы, чтобы скрыть взволновавшие ее печальные чувствования.
Великий мастер, который был не кто иной, как Сергей Степаныч, в траурной мантии и с золотым знаком гроссмейстера на шее, открыв ложу обычным порядком, сошел со
своего стула и, подойдя к гробу, погасил на западе одну свечу, говоря: «Земля еси и в землю пойдеши!» При погашении второй свечи он произнес: «Прискорбна есть душа моя даже до
смерти!» При погашении третьей свечи он сказал: «Яко возмеши дух, и в персть
свою обратится».
Великий мастер. Кто есть человек,
смерти вкусить не могущий? Возможет ли кто искупить от гроба душу
свою?
— Гроб, предстоящий взорам нашим, братья, изображает тление и
смерть, печальные предметы, напоминающие нам гибельные следы падения человека, предназначенного в первобытном состоянии
своем к наслаждению непрестанным бытием и сохранившим даже доселе сие желание; но, на горе нам, истинная жизнь, вдунутая в мир, поглощена смертию, и ныне влачимая нами жизнь представляет борение и дисгармонию, следовательно, состояние насильственное и несогласное с великим предопределением человека, а потому
смерть и тление сделались непременным законом, которому все мы, а равно и натура вся, должны подвергнуться, дабы могли мы быть возвращены в первоначальное
свое благородство и достоинство.
Прося об отпущении ему этого греха, Егор Егорыч вместе с тем умолял
свою супругу предаться всем радостям земной жизни, прелесть которой может оценить только человек, уже лежащий на одре
смерти, и первою из земных радостей Егор Егорыч считал любовь.