Неточные совпадения
Сенатор
в это время, по случаю беспрерывных к нему визитов и представлений,
сидел в кабинете за рабочим столом, раздушенный и напомаженный,
в форменном с камергерскими пуговицами фраке и
в звезде. Ему делал доклад его оглоданный правитель дел, стоя на ногах, что, впрочем, всегда несколько стесняло сенатора, вежливого до нежности с подчиненными, так что он каждый раз просил Звездкина садиться, но тот,
в силу, вероятно,
своих лакейских наклонностей, отнекивался под разными предлогами.
Князь на этот раз был не
в кабинете, а
в своей богато убранной гостиной, и тут же с ним
сидела не первой молодости, должно быть, девица, с лицом осмысленным и вместе с тем чрезвычайно печальным. Одета она была почти
в трауре. Услыхав легкое постукивание небольших каблучков Егора Егорыча, князь приподнял
свой зонтик.
Петр Михайлыч даже чай пил не с сахаром, а с медом, и в четверг перед последним ефимоном [Ефимон — великопостная церковная служба.], чопорно одетый в серый демикотоновый сюртук и старомодную с брыжами манишку, он
сидел в своем кабинете и ожидал благовеста.
Сорин. Конечно, в городе лучше.
Сидишь в своем кабинете, лакей никого не впускает без доклада, телефон… на улице извозчики и все…
Неточные совпадения
Сидя в кабинете Каренина и слушая его проект о причинах дурного состояния русских финансов, Степан Аркадьич выжидал только минуты, когда тот кончит, чтобы заговорить о
своем деле и об Анне.
— Вот как мы с тобой, — говорил
в тот же день, после обеда Николай Петрович
своему брату,
сидя у него
в кабинете: —
в отставные люди попали, песенка наша спета. Что ж? Может быть, Базаров и прав; но мне, признаюсь, одно больно: я надеялся именно теперь тесно и дружески сойтись с Аркадием, а выходит, что я остался назади, он ушел вперед, и понять мы друг друга не можем.
Брат его
сидел далеко за полночь
в своем кабинете, на широком гамбсовом кресле, [Гамбсово кресло — кресло работы модного петербургского мебельного мастера Гамбса.] перед камином,
в котором слабо тлел каменный уголь.
Обращаясь от двора к дому, Райский
в сотый раз усмотрел там,
в маленькой горенке, рядом с бабушкиным
кабинетом, неизменную картину: молчаливая, вечно шепчущая про себя Василиса, со впалыми глазами,
сидела у окна, век
свой на одном месте, на одном стуле, с высокой спинкой и кожаным, глубоко продавленным сиденьем, глядя на дрова да на копавшихся
в куче сора кур.
В этом же
кабинете, на мягком и тоже истасканном диване, стлали ему и спать; он ненавидел этот
свой кабинет и, кажется, ничего
в нем не делал, а предпочитал
сидеть праздно
в гостиной по целым часам.