Неточные совпадения
Но сие беззаконное действие распавшейся натуры не могло уничтожить вечного закона божественного единства, а должно было токмо вызвать противодействие оного, и во мраке духом злобы порожденного хаоса с новою силою воссиял свет божественного Логоса; воспламененный князем века сего великий всемирный пожар залит зиждительными водами Слова, над коими носился дух божий; в течение шести мировых дней весь мрачный и безобразный хаос превращен в светлый и стройный космос; всем тварям положены ненарушимые пределы их бытия и деятельности в числе,
мере и весе, в силу чего ни одна тварь не может вне своего назначения одною волею своею действовать на другую и вредить ей; дух же беззакония заключен в свою внутреннюю темницу, где он вечно сгорает в огне своей
собственной воли и вечно вновь возгорается в ней.
— Но его исходная точка, по крайней
мере,
собственная?
О да, пора, пора! Но пора уже и обществу перестать ждать, когда врачи, наконец, выйдут из своего бездействия, и принять
собственные меры к ограждению своих членов от ревнителей науки, забывших о различии между людьми и морскими свинками.
Напротив, сознание, что в человека входит нечеловеческая сила и в нем совершаются превышающие его
собственную меру события, одно только и создает жизненную убедительность мифа.
Неточные совпадения
Он с холодною кровью усматривает все степени опасности, принимает нужные
меры, славу свою предпочитает жизни; но что всего более — он для пользы и славы отечества не устрашается забыть свою
собственную славу.
Казалось, благотворные лучи солнца подействовали и на него (по крайней
мере, многие обыватели потом уверяли, что
собственными глазами видели, как у него тряслись фалдочки).
Он лег на спину и заложил обе руки под голову. Илья Ильич занялся разработкою плана имения. Он быстро пробежал в уме несколько серьезных, коренных статей об оброке, о запашке, придумал новую
меру, построже, против лени и бродяжничества крестьян и перешел к устройству
собственного житья-бытья в деревне.
В Швейцарии они перебывали везде, куда ездят путешественники. Но чаще и с большей любовью останавливались в мало посещаемых затишьях. Их, или, по крайней
мере, Штольца, так занимало «свое
собственное дело», что они утомлялись от путешествия, которое для них отодвигалось на второй план.
Райский замечал также благоприятную перемену в ней и по временам, видя ее задумчивою, улавливая иногда блеснувшие и пропадающие слезы, догадывался, что это были только следы удаляющейся грозы, страсти. Он был доволен, и его
собственные волнения умолкали все более и более, по
мере того как выживались из памяти все препятствия, раздражавшие страсть, все сомнения, соперничество, ревность.