Неточные совпадения
Пели первоначально: «
В старину живали деды» [
В старину живали деды… — начальные слова песни М.Н.Загоскина (1789—1852) из либретто оперы А.Верстовского «Аскольдова
могила».], потом «Лучинушку» и, наконец: «Мы
живем среди полей и лесов дремучих» [Мы
живем среди полей… — начальные слова песни М.Н.Загоскина из либретто оперы А.Верстовского «Пан Твардовский».]; все это не совсем удавалось хору, который, однако, весьма хорошо поладил на старинной, но прекрасной песне: «
В темном лесе,
в темном лесе» и проч.
Они, видно, всегда и везде одинаковы; а знают ли эти люди, что сердце мое давно уже похоронено
в могиле, что
в памяти моей
живет мертвец, которому я принадлежу всеми моими помыслами; но оставим мое прошедшее.
Неточные совпадения
«Что бы ни было, пойду разведать, что он:
жив ли он?
в могиле? или уже и
в самой
могиле нет его?
«Вот, Клим, я
в городе, который считается самым удивительным и веселым во всем мире. Да, он — удивительный. Красивый, величественный, веселый, — сказано о нем. Но мне тяжело. Когда весело
жить — не делают пакостей. Только здесь понимаешь, до чего гнусно, когда из людей делают игрушки. Вчера мне показывали «Фоли-Бержер», это так же обязательно видеть, как
могилу Наполеона. Это — венец веселья. Множество удивительно одетых и совершенно раздетых женщин, которые играют, которыми играют и…»
С полгода по смерти Обломова
жила она с Анисьей и Захаром
в дому, убиваясь горем. Она проторила тропинку к
могиле мужа и выплакала все глаза, почти ничего не ела, не пила, питалась только чаем и часто по ночам не смыкала глаз и истомилась совсем. Она никогда никому не жаловалась и, кажется, чем более отодвигалась от минуты разлуки, тем больше уходила
в себя,
в свою печаль, и замыкалась от всех, даже от Анисьи. Никто не знал, каково у ней на душе.
— Лжец! — обозвал он Рубенса. — Зачем, вперемежку с любовниками, не насажал он
в саду нищих
в рубище и умирающих больных: это было бы верно!.. А мог ли бы я? — спросил он себя. Что бы было, если б он принудил себя
жить с нею и для нее? Сон, апатия и лютейший враг — скука! Явилась
в готовой фантазии длинная перспектива этой жизни, картина этого сна, апатии, скуки: он видел там себя, как он был мрачен, жосток, сух и как, может быть, еще скорее свел бы ее
в могилу. Он с отчаянием махнул рукой.
Одних унесла
могила: между прочим, архимандрита Аввакума. Этот скромный ученый, почтенный человек ездил потом с графом Путятиным
в Китай, для заключения Тсянзинского трактата, и по возвращении продолжал оказывать пользу по сношениям с китайцами, по знакомству с ними и с их языком, так как он прежде
прожил в Пекине лет пятнадцать при нашей миссии. Он
жил в Александро-Невской лавре и скончался там лет восемь или десять тому назад.