Неточные совпадения
Все поползновения повыше уровня обыденной
жизни в нем как бы придавились под этим вечно движущимся канцелярским жерновом, и из него уже начал мало-помалу выковываться старый холостяк-чиновник: хладносердый (по крайней мере по наружности) ко всему божьему миру, он ни с кем почти не был знаком и ни к кому никогда не ходил; целые вечера, целые дни он просиживал в своей неприглядной
серенькой квартирке один-одинехонек, все о чем-то думая и как будто бы чего-то ожидая.
В этот день я уносил из гимназии огромное и новое впечатление. Меня точно осияло. Вот они, те «простые» слова, которые дают настоящую, неприкрашенную «правду» и все-таки сразу подымают над
серенькой жизнью, открывая ее шири и дали. И в этих ширях и далях вдруг встают, и толпятся, и движутся знакомые фигуры, обыденные эпизоды, будничные сцены, озаренные особенным светом.
Мое отчаяние продолжалось целую неделю, потом оно мне надоело, потом я окончательно махнул рукой на литературу. Не всякому быть писателем… Я старался не думать о писаной бумаге, хоть было и не легко расставаться с мыслью о грядущем величии. Началась опять будничная
серенькая жизнь, походившая на дождливый день. Расспрощавшись навсегда с собственным величием, я обратился к настоящему, а это настоящее, в лице редактора Ивана Ивановича, говорило:
Неточные совпадения
Своим появлением они возмущали тихое и дремливое течение городской
жизни, выделяясь на
сереньком фоне мрачными пятнами.
По большей части им служат канвою половые побуждения и самые
серенькие подробности будничной
жизни.
Из затворничества студентской
жизни, в продолжение которой он выходил в мир страстей и столкновений только в райке московского театра, он вышел в
жизнь тихо, в
серенький осенний день; его встретила
жизнь подавляющей нуждой, все казалось ему неприязненным, чуждым, и молодой кандидат приучался более и более находить всю отраду и все успокоение в мире мечтаний, в который он убегал от людей и от обстоятельств.
Она снова ушла в свое холодное гнездышко… Не забуду я вовек этой головы, этих неподвижных глаз с их глубоким и погасшим взором, этих темных рассыпанных волос на бледном стекле окна, самого этого
серенького тесного платья, под каждой складкой которого еще билась такая молодая, горячая
жизнь!
Но когда он почувствовал стыд, он возмутился. Чего стыдиться? Что он сделал плохого и как же ему жить? Ведь все, что случилось с Варварой Васильевной, до безобразия болезненно и ненормально. Люди остаются людьми, и нужно примириться с этим. Он — обыкновенный,
серенький человек и, в качестве такового, все-таки имеет право на
жизнь, на счастье и на маленькую, неопасную работу.