Неточные совпадения
— Схожу-с! — повторил капитан и, не желая возвращаться к брату, чтоб не
встретиться там впредь до объяснения
с своим врагом, остался у Лебедева вечер. Тот было показывал ему свое
любимое ружье, заставляя его заглядывать в дуло и говоря: «Посмотрите, как оно, шельма, расстрелялось!» И капитан смотрел, ничего, однако, не видя и не понимая.
Неточные совпадения
На Трубе у бутаря часто
встречались два любителя его бергамотного табаку — Оливье и один из братьев Пеговых, ежедневно ходивший из своего богатого дома в Гнездниковском переулке за своим
любимым бергамотным, и покупал он его всегда на копейку, чтобы свеженький был. Там-то они и сговорились
с Оливье, и Пегов купил у Попова весь его громадный пустырь почти в полторы десятины. На месте будок и «Афонькина кабака» вырос на земле Пегова «Эрмитаж Оливье», а непроездная площадь и улицы были замощены.
Так было и тут. Помпадур
встречался с Надеждой Петровной у Проходимцевой, и
встречался всегда случайно. Сначала он все пел: «Jeune fille aux yeux noirs» — и объяснял, что музыка этого романса была
любимым церемониальным маршем в его полку. Иногда, впрочем, для перемены, принимался рассматривать лежавшие на столе картинки и бормотал себе по-дурацки под нос:
Где первоначально были помещены такие-то стихи, какие в них были опечатки, как они изменены при последних изданиях, кому принадлежит подпись А или В в таком-то журнале или альманахе, в каком доме бывал известный писатель,
с кем он
встречался, какой табак курил, какие носил сапоги, какие книги переводил по заказу книгопродавцев, на котором году написал первое стихотворение — вот важнейшие задачи современной критики, вот
любимые предметы ее исследований, споров, соображений.
Везде она меня как-то случайно отыскивала,
встречалась со мной
с дружескими поцелуями и объятиями и всегда неустанно жаловалась на злокозненные происки человеческого рода, избравшего ее, Домну Платоновну, своей
любимой жертвой и каким-то вечным игралищем.
На другой день эскадрон выступил. Офицеры не видали хозяев и не простились
с ними. Между собой они тоже не говорили. По приходе на первую дневку предположено было драться. Но ротмистр Шульц, добрый товарищ, отличнейший ездок,
любимый всеми в полку и выбранный графом в секунданты, так успел уладить это дело, что не только не дрались, но никто в полку не знал об этом обстоятельстве, и даже Турбин и Полозов хотя не в прежних дружеских отношениях, но остались на «ты» и
встречались за обедами и за партиями.