Неточные совпадения
Пришли священники и еще раз поздравили знаменитого именинника с тезоименитством, а семинарист-философ, выступив вперед, сказал приветственную речь,
начав ее воззванием: «Достопочтенный болярин!..» Князь выслушал его очень серьезно и
дал ему трехрублевую бумажку. Священнику, дьякону и становому приказано было подать чай, а прочий причет отправился во флигель, к управляющему,
для принятия должного угощения.
— Помилуйте! Хорошее?.. Сорок процентов… Помилуйте! — продолжал восклицать князь и потом, после нескольких минут размышления, снова
начал, как бы рассуждая сам с собой: — Значит, теперь единственный вопрос в капитале, и, собственно говоря, у меня есть денежный источник; но что ж вы прикажете делать — родственный! За проценты не
дадут, — скажут: возьми так! А это «так»
для меня нож острый. Я по натуре купец: сам не
дам без процентов, и мне не надо. Гонор этот, понимаете, торговый.
Из одного этого можно заключить, что
начал выделывать подобный господин в губернском городе: не говоря уже о том, что как только дядя
давал великолепнейший на всю губернию бал, он делал свой,
для горничных — в один раз все
для брюнеток, а другой
для блондинок, которые, конечно, и сбегались к нему потихоньку со всего города и которых он так угощал, что многие
дамы, возвратившись с бала, находили своих девушек мертвецки пьяными.
Неточные совпадения
Кровь у ней
начала свободно переливаться в жилах;
даль мало-помалу принимала свой утерянный ход, как испорченные и исправленные рукою мастера часы. Люди к ней дружелюбны, природа опять заблестит
для нее красотой.
— Нельзя, Татьяна Павловна, — внушительно ответил ей Версилов, — Аркадий, очевидно, что-то замыслил, и, стало быть, надо ему непременно
дать кончить. Ну и пусть его! Расскажет, и с плеч долой, а
для него в том и главное, чтоб с плеч долой спустить.
Начинай, мой милый, твою новую историю, то есть я так только говорю: новую; не беспокойся, я знаю конец ее.
Правительство знает это, но, по крайней памяти, боится, что христианская вера вредна
для их законов и властей. Пусть бы оно решило теперь, что это вздор и что необходимо опять сдружиться с чужестранцами. Да как? Кто
начнет и предложит? Члены верховного совета? — Сиогун велит им распороть себе брюхо. Сиогун? — Верховный совет предложит ему уступить место другому. Микадо не предложит, а если бы и вздумал, так сиогун не сошьет ему нового халата и
даст два дня сряду обедать на одной и той же посуде.
Он слишком хорошо понял, что приказание переезжать, вслух и с таким показным криком, дано было «в увлечении», так сказать даже
для красоты, — вроде как раскутившийся недавно в их же городке мещанин, на своих собственных именинах, и при гостях, рассердясь на то, что ему не
дают больше водки, вдруг
начал бить свою же собственную посуду, рвать свое и женино платье, разбивать свою мебель и, наконец, стекла в доме и все опять-таки
для красы; и все в том же роде, конечно, случилось теперь и с папашей.
Начал давать бурмистру советы, как сажать картофель, как
для скотины корм заготовлять и пр.