—
Мелкие вещи непокорнее больших. Камень можно обойти, можно уклониться от него, а от пыли — не скроешься, иди сквозь пыль. Не люблю делать мелкие вещи, — вздыхал он, виновато улыбаясь, и можно было думать, что улыбка теплится не внутри его глаз, а отражена в них откуда-то извне. Он делал смешные открытия:
— Видал, как бабов забижают! То-то вот! И сырое полено долго поджигать — загорится! Не люблю я этого, братаня, не уважаю. И родись я бабой — утопился бы в черном омуте, вот тебе Христос святой порукой!.. И так воли нет никому, а тут еще — зажигают! Скопцы-то, я те скажу, не дурак народ. Про скопцов — слыхал? Умный народ, очень правильно догадался: напрочь все
мелкие вещи, да и служи богу, чисто…
Параша знала уже наперечет всю дворню, всех старух и стариков в крестьянах, которых особенно следовало подарить, и Софья Николавна, привезшая с собой богатый запас разных
мелких вещей, всём назначила подарки, располагая их по летам, заслугам и почету, которым пользовались эти люди у своих господ.
Неточные совпадения
«Как же я останусь один без нее?» с ужасом подумал он и взял
мелок. — Постойте, — сказал он, садясь к столу. — Я давно хотел спросить у вас одну
вещь. Он глядел ей прямо в ласковые, хотя и испуганные глаза.
Но есть другая группа собственников, их — большинство, они живут в непосредственной близости с народом, они знают, чего стоит превращение бесформенного вещества материи в предметы материальной культуры, в
вещи, я говорю о
мелком собственнике глухой нашей провинции, о скромных работниках наших уездных городов, вы знаете, что их у нас — сотни.
К людям он относился достаточно пренебрежительно, для того чтоб не очень обижаться на них, но они настойчиво показывали ему, что он — лишний в этом городе. Особенно демонстративно действовали судейские, чуть не каждый день возлагая на него казенные защиты по
мелким уголовным делам и задерживая его гражданские процессы. Все это заставило его отобрать для продажи кое-какое платье, мебель, ненужные книги, и как-то вечером, стоя среди
вещей, собранных в столовой, сунув руки в карманы, он мысленно декламировал:
У Обломова в кабинете переломаны или перебиты почти все
вещи, особенно
мелкие, требующие осторожного обращения с ними, — и всё по милости Захара. Он свою способность брать в руки
вещь прилагает ко всем
вещам одинаково, не делая никакого различия в способе обращения с той или другой
вещью.
В Петербурге же столько аукционов, распродаж,
мелких лавочек на Толкучем и нуждающихся людей, что невозможно, купив
вещь за столько-то, не продать ее несколько дороже.