Меж ими всё рождало споры // И к размышлению влекло: // Племен минувших договоры, //
Плоды наук, добро и зло, // И предрассудки вековые, // И гроба тайны роковые, // Судьба и жизнь в свою чреду, — // Всё подвергалось их суду. // Поэт в жару своих суждений // Читал, забывшись, между тем // Отрывки северных поэм, // И снисходительный Евгений, // Хоть их не много понимал, // Прилежно юноше внимал.
Неточные совпадения
Невежда также в ослепленье // Бранит
науки и ученье, // И все учёные труды, // Не чувствуя, что он вкушает их
плоды.
— Весьма опасаюсь распущенного ума! — продолжал он, глядя в окно, хотя какую-то частицу его взгляда Клим щекотно почувствовал на своем лице. — Очень верно сказано: «Уме недозрелый,
плод недолгой
науки». Ведь умишко наш — неблаговоспитанный кутенок, ему — извините! — все равно, где гадить — на кресле, на дорогом ковре и на престоле царском, в алтарь пустите — он и там напачкает. Он, играючи, мебель грызет, сапог, брюки рвет, в цветочных клумбах ямки роет, губитель красоты по силе глупости своей.
Как хорошо! вот сладкий
плод ученья! // Как с облаков ты можешь обозреть // Все царство вдруг: границы, грады, реки. // Учись, мой сын:
наука сокращает // Нам опыты быстротекущей жизни — // Когда-нибудь, и скоро, может быть, // Все области, которые ты ныне // Изобразил так хитро на бумаге, // Все под руку достанутся твою. // Учись, мой сын, и легче и яснее // Державный труд ты будешь постигать.
И не будет у нас ни молока, ни хлеба, ни изобилия
плодов земных, не говоря уже о
науках и искусствах. Мало того: мы можем очутиться в положении человека, которого с головы до ног облили керосином и зажгли. Допустим, что этот несчастливец и в предсмертных муках будет свои невзгоды ставить на счет потрясенным основам, но разве это облегчит его страдания? разве воззовет его к жизни?
Владимир Николаевич с помощью Бориса Александровича Шмеля и искусно составленных им отчетов благополучно пережил общее собрание членов общества и вновь почти единогласно был избран председателем. Это уже отошло в область прошедшего и через несколько дней предстояло новое общее собрание, которое, впрочем, далеко не так, как прежнее, беспокоило Бежецкого.
Наука Шмеля принесла свои
плоды.