Корсаков, растянувшись на пуховом диване, слушал их рассеянно и дразнил заслуженую борзую собаку; наскуча сим занятием, он
подошел к зеркалу, обыкновенному прибежищу его праздности; и в нем увидел Татьяну Афанасьевну, которая из-за двери делала брату незамечаемые знаки.
Дуняша ушла за аспирином, а он
подошел к зеркалу и долго рассматривал в нем почти незнакомое, сухое, длинное лицо с желтоватой кожей, с мутными глазами, — в них застыло нехорошее, неопределенное выражение не то растерянности, не то испуга.
— Она, верно, лучше меня поймет: я бестолкова очень, у меня вкуса нет, — продолжала Вера и, взяв два-три рисунка, небрежно поглядела с минуту на каждый, потом, положив их,
подошла к зеркалу и внимательно смотрелась в него.
Затем вздохнул всею грудью, опять постоял, рассеянно
подошел к зеркалу в простенке, правою рукой приподнял немного красную повязку со лба и стал разглядывать свои синяки и болячки, которые еще не прошли.
Харитина засмеялась и выбежала из комнаты, а Галактион действительно
подошел к зеркалу и долго смотрел в него. Его лицо тоже искривилось улыбкой, — он вспомнил про детей.
Неточные совпадения
Одевшись,
подошел он
к зеркалу и чихнул опять так громко, что подошедший в это время
к окну индейский петух — окно же было очень близко от земли — заболтал ему что-то вдруг и весьма скоро на своем странном языке, вероятно «желаю здравствовать», на что Чичиков сказал ему дурака.
Затем она вымыла пол и села строчить оборку
к переделанной из старья юбке, но тут же вспомнив, что обрезки материи лежат за
зеркалом,
подошла к нему и взяла сверток; потом взглянула на свое отражение.
В
зеркало он видел, что лохматый человек наблюдает за ним тоже недоброжелательно и, кажется, готов
подойти к нему. Все это было очень скучно.
— Милая, — прошептал Клим в
зеркало, не находя в себе ни радости, ни гордости, не чувствуя, что Лидия стала ближе ему, и не понимая, как надобно вести себя, что следует говорить. Он видел, что ошибся, — Лидия смотрит на себя не с испугом, а вопросительно, с изумлением. Он
подошел к ней, обнял.
Кутузов, задернув драпировку, снова явился в
зеркале, большой, белый, с лицом очень строгим и печальным. Провел обеими руками по остриженной голове и, погасив свет, исчез в темноте более густой, чем наполнявшая комнату Самгина. Клим, ступая на пальцы ног, встал и тоже
подошел к незавешенному окну. Горит фонарь, как всегда, и, как всегда, — отблеск огня на грязной, сырой стене.