Неточные совпадения
Поклонник славы и свободы,
В волненье бурных дум своих,
Владимир и писал бы оды,
Да Ольга не читала их.
Случалось ли поэтам слезным
Читать в глаза своим любезным
Свои творенья? Говорят,
Что в мире
выше нет наград.
И впрямь, блажен любовник скромный,
Читающий мечты свои
Предмету песен и
любви,
Красавице приятно-томной!
Блажен… хоть, может быть, она
Совсем иным развлечена.
Друзья мои, вам жаль поэта:
Во цвете радостных надежд,
Их не свершив еще для света,
Чуть из младенческих одежд,
Увял! Где жаркое волненье,
Где благородное стремленье
И чувств и мыслей молодых,
Высоких, нежных, удалых?
Где бурные
любви желанья,
И жажда знаний и труда,
И страх порока и стыда,
И вы, заветные мечтанья,
Вы, призрак жизни неземной,
Вы, сны поэзии святой!
Трофимов. Уж очень она усердная, не в свое дело суется. Все лето не давала покоя ни мне, ни Ане, боялась, как бы у нас романа не вышло. Какое ей дело? И к тому же я вида не подавал, я так далек от пошлости. Мы
выше любви!
Любовь Чернышевского к жене, с которой он был разлучен — одно из самых изумительных проявлений любви между мужчиной и женщиной, она еще
выше любви Милля к своей жене, Льюиса к Дж. Элиот.
— Да в конце концов — это и не важно. Но понимаете: самый поступок. Я, конечно, вызвала Хранителей. Я очень люблю детей, и я считаю, что самая трудная и
высокая любовь — это жестокость — вы понимаете?
Неточные совпадения
Но, несмотря на то, что его
любовь была известна всему городу — все более или менее верно догадывались об его отношениях к Карениной, — большинство молодых людей завидовали ему именно в том, что было самое тяжелое в его
любви, — в
высоком положении Каренина и потому в выставленности этой связи для света.
«Одно честолюбие, одно желание успеть — вот всё, что есть в его душе, — думала она, — а
высокие соображения,
любовь к просвещению, религия, всё это — только орудия для того, чтоб успеть».
Разговор, затеянный Васенькой с Кити, шел опять о вчерашнем, об Анне и о том, может ли
любовь стать
выше условий света.
Где же тот, кто бы на родном языке русской души нашей умел бы нам сказать это всемогущее слово: вперед? кто, зная все силы, и свойства, и всю глубину нашей природы, одним чародейным мановеньем мог бы устремить на
высокую жизнь русского человека? Какими словами, какой
любовью заплатил бы ему благодарный русский человек. Но веки проходят за веками; полмиллиона сидней, увальней и байбаков дремлют непробудно, и редко рождается на Руси муж, умеющий произносить его, это всемогущее слово.
Что ж! ежели ее верования могли бы быть возвышеннее, ее жизнь направлена к более
высокой цели, разве эта чистая душа от этого меньше достойна
любви и удивления?