Неточные совпадения
Но, получив посланье Тани,
Онегин живо тронут был:
Язык девических мечтаний
В нем
думы роем возмутил;
И вспомнил он Татьяны милой
И бледный цвет, и вид унылый;
И
в сладостный, безгрешный сон
Душою
погрузился он.
Быть может, чувствий пыл старинный
Им на минуту овладел;
Но обмануть он не хотел
Доверчивость души невинной.
Теперь мы
в сад перелетим,
Где встретилась Татьяна с ним.
Заметив, что Владимир скрылся,
Онегин, скукой вновь гоним,
Близ Ольги
в думу погрузился,
Довольный мщением своим.
За ним и Оленька зевала,
Глазами Ленского искала,
И бесконечный котильон
Ее томил, как тяжкий сон.
Но кончен он. Идут за ужин.
Постели стелют; для гостей
Ночлег отводят от сеней
До самой девичьи. Всем нужен
Покойный сон. Онегин мой
Один уехал спать домой.
Неточные совпадения
Он сел
в кресло, где сидела мать, взял желтенькую французскую книжку, роман Мопассана «Сильна, как смерть», хлопнул ею по колену и
погрузился в поток беспорядочных
дум.
Обломов успел, однако ж, прочитать пожелтевшую от времени страницу, на которой чтение прервано было месяц назад. Он положил книгу на место и зевнул, потом
погрузился в неотвязчивую
думу «о двух несчастиях».
И перед синими рядами // Своих воинственных дружин, // Несомый верными слугами, //
В качалке, бледен, недвижим, // Страдая раной, Карл явился. // Вожди героя шли за ним. // Он
в думу тихо
погрузился. // Смущенный взор изобразил // Необычайное волненье. // Казалось, Карла приводил // Желанный бой
в недоуменье… // Вдруг слабым манием руки // На русских двинул он полки.
Другой гребец молча, проворно стал забирать веслом слева, потом ударили
в два весла, и лодка быстро помчалась обратно. Александр нахлобучил шляпу чуть не до плеч и
погрузился в мучительную
думу.
На Александра довольно сильно подействовал нагоняй дяди. Он тут же, сидя с теткой,
погрузился в мучительные
думы. Казалось, спокойствие, которое она с таким трудом, так искусно водворила
в его сердце, вдруг оставило его. Напрасно ждала она какой-нибудь злой выходки, сама называлась на колкость и преусердно подводила под эпиграмму Петра Иваныча: Александр был глух и нем. На него как будто вылили ушат холодной воды.