Осип, слуга, таков, как обыкновенно бывают слуги несколько пожилых лет. Говорит сурьёзно, смотрит несколько вниз, резонер и любит себе самому читать нравоучения для своего барина. Голос его всегда почти ровен, в разговоре с барином принимает суровое, отрывистое и несколько даже
грубое выражение. Он умнее своего барина и потому скорее догадывается, но не любит много говорить и молча плут. Костюм его — серый или синий поношенный сюртук.
— Вы меня не утешайте, барыня. Я вот посмотрю на вас с ним, мне и весело, — сказала она, и это
грубое выражение с ним, а не с ними тронуло Кити.
Марья Кириловна смягчила в своем переводе
грубые выражения отца, и Кирила Петрович отпустил своего француза во флигель, где назначена была ему комната.
Дипломат, видя, что дело становится хуже, попробовал пугнуть старика моим здоровьем; но это уже было поздно, и свидание окончилось, как следовало ожидать, рядом язвительных колкостей со стороны моего отца и
грубых выражений со стороны Кетчера.
Я уверен, что вы не трус, да еще более уверен в том, что и меня вы не считаете за труса, но мне бы очень было неприятно стать в необходимость доказывать это вам, которого я искренно уважаю; я вижу, вы раздражены, а потому, что бы ни было, сделаемте условие не употреблять
грубых выражений; они имеют странное свойство надо мной: они меня заставляют забыть все хорошее в том, кто унижается до ругательств.
Неточные совпадения
Любовное свидание мужчины с женщиной именовалось «ездою на остров любви»;
грубая терминология анатомии заменилась более утонченною; появились
выражения вроде «шаловливый мизантроп», [Мизантро́п — человек, избегающий общества, нелюдим.] «милая отшельница» и т. п.
Чичиков оскорбился таким замечанием. Уже всякое
выражение, сколько-нибудь
грубое или оскорбляющее благопристойность, было ему неприятно. Он даже не любил допускать с собой ни в каком случае фамильярного обращения, разве только если особа была слишком высокого звания. И потому теперь он совершенно обиделся.
На него пахнуло и новое, свежее, почти никогда не испытанное им, как казалось ему, чувство — дружбы к женщине: он вкусил этого, по его
выражению, «именинного кулича» помимо ее красоты, помимо всяких чувственных движений
грубой натуры и всякого любовного сентиментализма.
Жена — слишком
грубое слово для
выражения того, что он хотел видеть в Надежде Васильевне.
Говоря, например, об одном человеке, который ему очень не нравился, он сжал в одном слове «немец!»
выражением, улыбкой и прищуриванием глаз — целую биографию, целую физиологию, целый ряд мелких,
грубых, неуклюжих недостатков, специально принадлежащих германскому племени.