Неточные совпадения
Ужели, вещал я сам себе, природа толико скупа
была к своим чадам, что
от блудящего невинно сокрыла
истину навеки?
Труд сего писателя бесполезен не
будет, ибо, обнажая шествие наших мыслей к
истине и заблуждению, устранит хотя некоторых
от пагубныя стези и заградит полет невежества; блажен писатель, если творением своим мог просветить хотя единого, блажен, если в едином хотя сердце посеял добродетель.
Чем государство основательнее в своих правилах, чем стройнее, светлее и тверже оно само в себе, тем менее может оно позыбнуться и стрястися
от дуновения каждого мнения,
от каждой насмешки разъяренного писателя; тем более благоволит оно в свободе мыслей и в свободе писаний, а
от нее под конец прибыль, конечно,
будет истине.
Чужды раболепствования не токмо в том, что благоговение наше возбуждать может, но даже и в люблении нашем, мы, отдавая справедливость великому мужу, не возмним быти ему богом всезиждущим, не посвятим его истуканом на поклонение обществу и не
будем пособниками в укоренении какого-либо предрассуждения или ложного заключения.
Истина есть высшее для нас божество, и если бы всесильный восхотел изменить ее образ, являяся не в ней, лице наше
будет от него отвращенно.
Неточные совпадения
Очевидно, стало
быть, что Беневоленский
был не столько честолюбец, сколько добросердечный доктринер, [Доктринер — начетчик, человек, придерживающийся заучен — ных, оторванных
от жизни
истин, принятых правил.] которому казалось предосудительным даже утереть себе нос, если в законах не формулировано ясно, что «всякий имеющий надобность утереть свой нос — да утрет».
Марья Ивановна мучилась более всех.
Будучи уверена, что я мог оправдаться, когда бы только захотел, она догадывалась об
истине и почитала себя виновницею моего несчастия. Она скрывала
от всех свои слезы и страдания и между тем непрестанно думала о средствах, как бы меня спасти.
«Брат говорит, что мы правы, — думал он, — и, отложив всякое самолюбие в сторону, мне самому кажется, что они дальше
от истины, нежели мы, а в то же время я чувствую, что за ними
есть что-то, чего мы не имеем, какое-то преимущество над нами…
— «Любовь к уравнительной справедливости, к общественному добру, к народному благу парализовала любовь к
истине, уничтожила интерес к ней». «Что
есть истина?» — спросил мистер Понтий Пилат. Дальше! «Каковы мы
есть, нам не только нельзя мечтать о слиянии с народом, — бояться его мы должны пуще всех казней власти и благословлять эту власть, которая одна, своими штыками, охраняет нас
от ярости народной…»
Он горячо благодарил судьбу, если в этой неведомой области удавалось ему заблаговременно различить нарумяненную ложь
от бледной
истины; уже не сетовал, когда
от искусно прикрытого цветами обмана он оступался, а не падал, если только лихорадочно и усиленно билось сердце, и рад-радехонек
был, если не обливалось оно кровью, если не выступал холодный пот на лбу и потом не ложилась надолго длинная тень на его жизнь.