Неточные совпадения
Как
не потужить, — повторил он, — что у нас нет училищ,
где бы науки преподавалися на языке народном.
Признаюсь, я на руку нечист;
где что немного похожее на рассудительное увижу, то тотчас стяну; смотри, ты
не клади мыслей плохо.
Следственно,
где нет его пользы быть гражданином, там он и
не гражданин.
Наместник
не говорил мне ни слова; изредка подымал на меня поникшие взоры,
где господствовала ярость бессилия и мести злоба.
Где нет соразмерности в летах, там и брака быть
не может.
Назовем блаженною страною,
где сто гордых граждан утопают в роскоши, а тысячи
не имеют надежного пропитания, ни собственного от зноя и мраза укрова.
В остатках погибших градов,
где общее блаженство некогда водворялось, обрящем развалины училищ, больниц, гостиниц, водоводов, позорищ и тому подобных зданий; во градах же,
где известнее было «я», а
не «мы», находим остатки великолепных царских чертогов, пространных конюшен, жилища зверей.
Где есть нечего, там, хотя бы и было кому есть,
не будет; умрут от истощения.
Легко всяк усмотрит, что одна опустошает случайно, мгновенно; другая губит долговременно и всегда; одна, когда прейдет полет ее, скончаевает свое свирепство; другая там только начнется,
где сия кончится, и премениться
не может, разве опасным всегда потрясением всея внутренности.
Но
где есть няньки, то следует, что есть ребята, ходят на помочах, от чего нередко бывают кривые ноги;
где есть опекуны, следует, что есть малолетные, незрелые разумы, которые собою править
не могут.
[Такого же рода ценсор
не дозволял, сказывают, печатать те сочинения,
где упоминалося о боге, говоря: я с ним дела никакого
не имею.
Если упоминалося
где о князе или графе, того
не дозволял он печатать, говоря: сие есть личность, ибо у нас есть князья и графы между знатными особами.]
Древнейшее о ценсуре узаконение, доселе известное, находим в 1486 году, изданное в самом том городе,
где изобретено книгопечатание. Предузнавали монашеские правления, что оно будет орудием сокрушения их власти, что оно ускорит развержение общего рассудка, и могущество, на мнении, а
не на пользе общей основанное, в книгопечатании обрящет свою кончину. Да позволят нам здесь присовокупить памятник, ныне еще существующий на пагубу мысли и на посрамление просвещения.
«Во поле береза стояла, во поле кудрявая стояла, ой люли, люли, люли, люли»… Хоровод молодых баб и девок — пляшут — подойдем поближе, — говорил я сам себе, развертывая найденные бумаги моего приятеля. Но я читал следующее.
Не мог дойти до хоровода. Уши мои задернулись печалию, и радостный глас нехитростного веселия до сердца моего
не проник. О мой друг!
где бы ты ни был, внемли и суди.
— Правосудие! —
где обвиняемый
не имеет почти власти оправдаться.
—
Не могу сему я верить, — сказал мне мой друг, — невозможно, чтобы там,
где мыслить и верить дозволяется всякому кто как хочет, столь постыдное существовало обыкновение.
В средине злачныя долины,
Среди тягченных жатвой нив,
Где нежны процветают крины,
Средь мирных под сеньми олив,
Паросска мармора белее,
Яснейша дня лучей светлее
Стоит прозрачный всюду храм.
Там жертва лжива
не курится,
Там надпись пламенная зрится:
«Конец невинности бедам».
Покоя рабского под сенью
Плодов златых
не возрастет;
Где все ума претит стремленью,
Великость там
не прозябет.
Не повторю того, что она говорила, будучи в оных, мне в посмеяние, но, возвратясь домой, мне сказали ее приказ, что мне отведен угол в нижнем этаже с холостыми официантами,
где моя постеля, сундук с платьем и бельем уже поставлены; все прочее она оставила в прежних моих комнатах, в коих поместила своих девок.
А сколь скоро в толпу, их боготворящую, завернется мало кто, грубейшего невежества отчуждившийся, то обман их обнаруживается, и таковых дальновидцев они
не терпят в том месте,
где они творят чудеса.
Кажись, неведомая сила подхватила тебя на крыло к себе, и сам летишь, и все летит: летят версты, летят навстречу купцы на облучках своих кибиток, летит с обеих сторон лес с темными строями елей и сосен, с топорным стуком и вороньим криком, летит вся дорога невесть куда в пропадающую даль, и что-то страшное заключено в сем быстром мельканье,
где не успевает означиться пропадающий предмет, — только небо над головою, да легкие тучи, да продирающийся месяц одни кажутся недвижны.
Неточные совпадения
Аммос Федорович (высовывая понемногу вперед сжатый кулак. В сторону).Господи боже!
не знаю,
где сижу. Точно горячие угли под тобою.
Бобчинский. Возле будки,
где продаются пироги. Да, встретившись с Петром Ивановичем, и говорю ему: «Слышали ли вы о новости-та, которую получил Антон Антонович из достоверного письма?» А Петр Иванович уж услыхали об этом от ключницы вашей Авдотьи, которая,
не знаю, за чем-то была послана к Филиппу Антоновичу Почечуеву.
Анна Андреевна. Ну вот! Боже сохрани, чтобы
не поспорить! нельзя, да и полно!
Где ему смотреть на тебя? И с какой стати ему смотреть на тебя?
Хлестаков. Что?
не ушиблись ли вы где-нибудь?
— потому что, случится, поедешь куда-нибудь — фельдъегеря и адъютанты поскачут везде вперед: «Лошадей!» И там на станциях никому
не дадут, все дожидаются: все эти титулярные, капитаны, городничие, а ты себе и в ус
не дуешь. Обедаешь где-нибудь у губернатора, а там — стой, городничий! Хе, хе, хе! (Заливается и помирает со смеху.)Вот что, канальство, заманчиво!