Неточные совпадения
— Пустое дело. Почесть что задаром
купил. Иван Матвеич, помещик тут был,
господин Сибиряков прозывался. Крестьян-то он в казну отдал. Остался у него лесок — сам-то он в него не заглядывал, а лесок ничего, хоть на какую угодно стройку гож! — да болотце десятин с сорок. Ну, он и говорит, Матвей-то Иваныч: «Где мне, говорит, с этим дерьмом возжаться!» Взял да и продал Крестьян Иванычу за бесценок. Владай!
«А вот, говорит, за двадцать верст отселе у
господина помещика лес за сорок тысяч
купили, а лесу-то там по дешевой цене тысяч на двести будет».
— Да-с, претерпел-таки. Уж давно думаю я это самое Монрепо побоку — да никому, вишь, не требуется. Пантелею Егорову предлагал: «
Купи, говорю! тебе, говорю, все одно, чью кровь ни сосать!» Так нет, и ему не нужно! «В твоем, говорит, Монрепо не людям, а лягушкам жить!» Вот, сударь, как нынче бывшие холопы-то с
господами со своими поговаривают!
— Постой! погоди! как же насчет земли-то! берешь, что ли, пять тысяч? — остановил меня Осип Иваныч и, обращаясь к сыну, прибавил: — Вот, занадельную землю у
барина покупаю, пять тысяч надавал.
— Вот ты об Владыкине давеча помянул… так он вряд ли у нас
купит. Он, слышь, у кандауровского
барина всю Палестину торгует! У нас ему не рука.
— Хрисанф Петрович
господин Полушкин-с? — Да у Бакланихи, у Дарьи Ивановны, приказчиком был — неужто ж не помните! Он еще при муже именьем-то управлял, а после, как муж-то помер, сластить ее стал. Только до денег очень жаден. Сначала тихонько поворовывал, а после и нахалом брать зачал. А обравши, бросил ее. Нынче усадьбу у Коробейникова, у Петра Ивановича, на Вопле на реке,
купил, живет себе помещиком да лесами торгует.
— Ему это не рука, барину-то, потому он на теплые воды спешит. А для нас, ежели
купить ее, — хорошо будет. К тому я и веду, что продавать не надобно — и так по четыре рубля в год за десятину на круг дадут. Земля-то клином в ихнюю угоду врезалась, им выйти-то и некуда. Беспременно по четыре рубля дадут, ежели не побольше.
Неточные совпадения
Был
господин невысокого рода, // Он деревнишку на взятки
купил, // Жил в ней безвыездно // тридцать три года, // Вольничал, бражничал, горькую пил, // Жадный, скупой, не дружился // с дворянами, // Только к сестрице езжал на чаек; // Даже с родными, не только // с крестьянами,
Доволен Клим. Нашел-таки // По нраву должность! Бегает, // Чудит, во все мешается, // Пить даже меньше стал! // Бабенка есть тут бойкая, // Орефьевна, кума ему, // Так с ней Климаха
барина // Дурачит заодно. // Лафа бабенкам! бегают // На барский двор с полотнами, // С грибами, с земляникою: // Все
покупают барыни, // И кормят, и поят!
— Вы,
господин, не верьте ему, он — богатый, у него пяток лошадей, три коровы, два десятка овец, огород отличный. Они, все трое, богачи, на отруба выбиваются, землю эту хотят
купить.
— Как скажете:
покупать землю, выходить на отруба, али — ждать? Ежели — ждать, мироеды все расхватают. Тут — человек ходит, уговаривает: стряхивайте
господ с земли, громите их! Я, говорит, анархист. Громить — просто. В Майдане у Черкасовых — усадьбу сожгли, скот перерезали, вообще — чисто! Пришла пехота, человек сорок резервного батальона, троих мужиков застрелили, четырнадцать выпороли, баб тоже. Толку в этом — нет.
Я даже совсем не сожалел одного
господина, который ошибкою, не расслышав,
купил мельхиоровый молочник вместо серебряного, вместо двух рублей за пять; даже очень мне весело стало.