Неточные совпадения
Но какие это люди, милая маменька! сколько бы они могли принести пользы
отечеству, если б
не заблуждались! Какие величественные замыслы! Какие грандиозные задачи! Люди, которые, по всей справедливости, могли бы претендовать на титул благодетелей человечества, — эти люди
не имеют теперь впереди ничего, кроме справедливой кары закона! И они подвергнутся ей, этой каре (в этом я могу служить вам порукою)… подвергнутся, потому что заблуждались!
— Самое главное, сударыня, в этом разе — все силы-меры употреблять, чтоб из ребенка человек вышел. Чтобы к семейству привязанность
имел, собственность чтобы уважал,
отечество любил бы. Лоза, конечно, прямо этому
не научит, но споспешествовать может.
Из обращения Тейтча к германскому парламенту мы узнали, во-первых, что человек этот
имеет общее a tous les coeurs bien nes [всем благородным сердцам (франц.)] свойство любить свое
отечество, которым он почитает
не Германию и даже
не отторгнутые ею, вследствие последней войны, провинции, а Францию; во-вторых, что, сильный этою любовью, он сомневается в правильности присоединения Эльзаса и Лотарингии к Германии, потому что с разумными существами (каковыми признаются эльзас-лотарингцы) нельзя обращаться как с неразумными, бессловесными вещами, или, говоря другими словами, потому что нельзя разумного человека заставить переменить
отечество так же легко, как он меняет белье; а в-третьих, что, по всем этим соображениям, он находит справедливым, чтобы совершившийся факт присоединения был подтвержден спросом населения присоединенных стран, действительно ли этот факт соответствует его желаниям.
— Постой! это другой вопрос, правильно или неправильно поступали французы. Речь идет о том,
имеет ли француз настолько сознательное представление об
отечестве, чтобы сожалеть об утрате его, или
не имеет его? Ты говоришь, что у французов, вместо жизни духа — один канкан; но неужели они с одним канканом прошли через всю Европу? неужели с одним канканом они офранцузили Эльзас и Лотарингию до такой степени, что провинции эти никакого другого
отечества, кроме Франции,
не хотят знать?
— Гниль! что же это за слово, однако ж! Третий раз ты его повторяешь, а ведь, собственно говоря, это совсем
не ответ, а простой восклицательный знак! Ты оставь метафоры и отвечай прямо:
имел ли германский рейхстаг основание
не признавать за Тейтчем право любить свое
отечество!
Эта сущность, выраженная в грубой, но правдивой форме, заключается в следующем: человек, который в свои отношения к явлениям природы и жизни допускает элемент сознательности,
не должен
иметь претензии ни на религиозность, ни на любовь к
отечеству?
— Но ведь это логически выходит из всех твоих заявлений! Подумай только: тебя спрашивают,
имеет ли право француз любить свое
отечество? а ты отвечаешь:"Нет,
не имеет, потому что он приобрел привычку анализировать свои чувства, развешивать их на унцы и граны; а вот чебоксарец — тот
имеет, потому что он ничего
не анализирует, а просто идет в огонь и в воду!"Стало быть, по-твоему, для патриотизма нет лучшего помещения, как невежественный и полудикий чебоксарец, который и границ-то своего
отечества не знает!
— Итак, будем продолжать. Ты говоришь:"Эльзас-лотарингцы обязываются примириться с тем положением, в которое поставили их результаты войны, и
не имеют права ссылаться на старое
отечество, когда сила обстоятельств подарила их
отечеством новым". Я говорю:"Эльзас-лотарингцы обязываются примириться с тем положением, в которое поставили их результаты войны, и
не имеют права ссылаться на старое
отечество, когда сила обстоятельств подарила их
отечеством новым". Воля твоя, но мы говорим совершенно одно и то же!
Неточные совпадения
— Тогда, это… действительно — другое дело! — выговорил Харламов,
не скрывая иронии. — Но, видите ли: мне точно известно, что в 905 году капитан Вельяминов был подпоручиком Псковского полка и командовал ротой его, которая расстреливала людей у Александровского сквера. Псковский полк
имеет еще одну историческую заслугу пред
отечеством: в 831 году он укрощал польских повстанцев…
«
Не злопамятны, — подумал Самгин и затем иронически спросил кого-то: — “Пролетариат —
не имеет отечества”?»
Сверх того, Америка, как сказал Гарибальди, — «страна забвения родины»; пусть же в нее едут те, которые
не имеют веры в свое
отечество, они должны ехать с своих кладбищ; совсем напротив, по мере того как я утрачивал все надежды на романо-германскую Европу, вера в Россию снова возрождалась — но думать о возвращении при Николае было бы безумием.
Ваше сиятельство! наслышавшись столько о необыкновенных качествах души вашего сиятельства и
имея твердое намерение по мере моих сил и способностей быть полезным престол-отечеству я
не смел бы утруждать ваше сиятельство моею покорнейшею просьбой если б
не имел полной надежды оправдать лестное ваше для меня доверие.
Забиякин. Ваше сиятельство изволите говорить: полицеймейстер! Но неужели же я до такой степени незнаком с законами, что осмелился бы утруждать вас,
не обращавшись прежде с покорнейшею моею просьбой к господину полицеймейстеру! Но он
не внял моему голосу, князь, он
не внял голосу оскорбленной души дворянина… Я старый слуга
отечества, князь; я, может быть, несколько резок в моей откровенности, князь, а потому
не имею счастия нравиться господину Кранихгартену… я
не имею утонченных манер, князь…