В первом смысле, никто не мог подать более делового совета, как в данном случае поступить (разумеется, можно было следовать или не следовать этому совету — это уже зависело от большей или меньшей нравственной брезгливости, — но нельзя было не сознавать, что при известных условиях это именно тот самый совет, который наиболее выгоден); во втором смысле,
никто не знал столько"Приключений в Абруццских горах"и никто не умел рассказать их так занятно.
Неточные совпадения
— А
знаете ли, — сказал я, — прежде, право, лучше было. Ни о каких настроениях
никто не думал, исправники внутреннею политикой
не занимались… отлично!
— Вот это ты дельное слово сказал.
Не спросят — это так. И ни тебя, ни меня,
никого не спросят, сами всё, как следует, сделают! А почему тебя
не спросят,
не хочешь ли
знать? А потому, барин, что уши выше лба
не растут, а у кого ненароком и вырастут сверх меры — подрезать маленечко можно!
— Теперь, брат,
не то, что прежде! — говорили одни приезжие, — прежде, бывало, живешь ты в деревне, и
никому нет дела, в потолок ли ты плюешь, химией ли занимаешься, или Поль де Кока читаешь! А нынче, брат, ау! Химию-то изволь побоку, а читай Поль де Кока, да ещё так читай, чтобы все твои домочадцы
знали, что ты именно Поль де Кока, а
не"Общепонятную физику"Писаревского читаешь!
Пустоши
никому не нужны и поросли черт
знает чем.
Я
знаю, что в коридоры
никто собственною охотой
не заходит; я
знаю, что есть коридоры обязательные, которые самою судьбою устроиваются в виду известных вопросов; но положение человека, поставленного в необходимость блуждать и колебаться между страхом гибели и надеждой на чудесное падение стен, от этого отнюдь
не делается более ясным.
Нет, он и на это занятие смотрит равнодушно, ибо
знает, что оно ему разрешено искони и что
никто его права быть столбом
не оспоривает.
— Нет, мне, видно, бог уж за вас заплатит! Один он, царь милосердый, все
знает и видит, как материнское-то сердце
не то чтобы, можно сказать, в постоянной тревоге об вас находится, а еще пуще того об судьбе вашей сокрушается… Чтобы жили вы, мои дети, в веселостях да в неженье, чтоб и ветром-то на вас как-нибудь неосторожно
не дунуло, чтоб и
не посмотрел-то на вас
никто неприветливо…
Нет, я
никого не могу любить, кроме бога, ни в чем
не могу найти утешения, кроме религии!
Знаешь ли, иногда мне кажется, что у меня выросли крылья и что я лечу высоко-высоко над этим дурным миром! А между тем сердце еще молодо… зачем оно молодо, друг мой? зачем жестокий рок
не разбил его, как разбил мою жизнь?
Но в то же время я
знаю, что
никто с такою любовью
не выискивает средства отравить мою жизнь, как он.
— Умора-то умора, а между прочим, и перепугались все. Так перепугались! так перепугались! Сперва-то с одного началось, а потом шире да глубже, глубже да шире… Всякий думает, что и его притянут! Иной и
не виноват, да неверно нынче очень! Очень нынче неверно, ах, как неверно! Куда ступить, в какую сторону идти —
никто этого нынче
не знает!
"Неверно нынче! — сказала она, — очень даже, мой друг, неверно! Куда ступить, в которую сторону идти —
никто нынче этого
не знает!"
— Ах, какой вздор! — продолжала Анна, не видя мужа. — Да дайте мне ее, девочку, дайте! Он еще не приехал. Вы оттого говорите, что не простит, что вы не знаете его.
Никто не знал. Одна я, и то мне тяжело стало. Его глаза, надо знать, у Сережи точно такие же, и я их видеть не могу от этого. Дали ли Сереже обедать? Ведь я знаю, все забудут. Он бы не забыл. Надо Сережу перевести в угольную и Mariette попросить с ним лечь.
Грушницкий принял таинственный вид: ходит, закинув руки за спину, и
никого не узнает; нога его вдруг выздоровела: он едва хромает. Он нашел случай вступить в разговор с княгиней и сказал какой-то комплимент княжне: она, видно, не очень разборчива, ибо с тех пор отвечает на его поклон самой милой улыбкою.
Безумно летают в нем вверх и вниз, черкая крыльями, птицы, не распознавая в очи друг друга, голубка — не видя ястреба, ястреб — не видя голубки, и
никто не знает, как далеко летает он от своей погибели…
Неточные совпадения
Ни помощник градоначальника, ни неустрашимый штаб-офицер —
никто ничего
не знал об интригах Козыря, так что, когда приехал в Глупов подлинный градоначальник, Двоекуров, и началась разборка"оного нелепого и смеха достойного глуповского смятения", то за Семеном Козырем
не только
не было найдено ни малейшей вины, но, напротив того, оказалось, что это"подлинно достойнейший и благопоспешительнейший к подавлению революции гражданин".
Никто, однако ж, на клич
не спешил; одни
не выходили вперед, потому что были изнежены и
знали, что порубление пальца сопряжено с болью; другие
не выходили по недоразумению:
не разобрав вопроса, думали, что начальник опрашивает, всем ли довольны, и, опасаясь, чтоб их
не сочли за бунтовщиков, по обычаю, во весь рот зевали:"Рады стараться, ваше-е-е-ество-о!"
— Как
не думала? Если б я была мужчина, я бы
не могла любить
никого, после того как
узнала вас. Я только
не понимаю, как он мог в угоду матери забыть вас и сделать вас несчастною; у него
не было сердца.
Никто, кроме самых близких людей к Алексею Александровичу,
не знал, что этот с виду самый холодный и рассудительный человек имел одну, противоречившую общему складу его характера, слабость.
Она
знала, что теперь, с отъездом Долли,
никто уже
не растревожит в ее душе те чувства, которые поднялись в ней при этом свидании.