Неточные совпадения
Я жму руки пустоплясам всех партий и лагерей, и не только не чувствую при этом никакой неловкости, но даже вполне убежден, что русский фрондёр, у которого
нет ничего на уме, кроме «благих начинаний» (вроде, например, земских учреждений), иначе не может и поступать.
Нет ничего ужаснее, как искренность, примененная к насилию, и общество, руководимое фанатиками лжи, может наверное рассчитывать на предстоящее превращение его в пустыню.
— Гм… значит, и я уж сделался в ваших глазах подозрительным… Скоренько!
Нет, коли так, то рассказывайте. Поймите, что ведь до сих пор вы
ничего еще не сказали, кроме того, что дождь — от облаков.
"Да поймите же вы меня, говорит: ведь я доподлинно знаю, что
ничего этого
нет, а между тем вот сижу с вами и четки перебираю!"Так это нас с сестрицей офраппировало, что мы сейчас же за отцом Федором гонца послали.
Я хочу доказать и докажу, что в области правосудия
нет ничего для меня недоступного.
И вдруг —
ничего этого
нет!
—
Ничего тут странного
нет.
— Разом
ничего вы, сударь, с них не получите, потому что у них и денег-то настоящих
нет. Придется в рассрочку дело оттягивать. А рассрочка эта вот что значит: поплатят они с грехом пополам годок, другой, а потом и надоест: всё плати да плати!
—
Нет, я на этот счет с оглядкой живу. Ласкать ласкаю, а баловать — боже храни! Не видевши-то денег, она все лишний раз к отцу с матерью забежит, а дай ей деньги в руки — только ты ее и видел. Э, эх! все мы, сударь, люди, все человеки! все денежку любим! Вот помирать стану — всем распределю,
ничего с собой не унесу. Да ты что об семье-то заговорил? или сам обзавестись хочешь?
С каким злорадством доказывал он мне, что я
ничего из Чемезова не извлеку и что
нет для меня другого выхода, кроме как прибегнуть к нему, Дерунову, и порешить это дело на всей его воле!
Говорят, что теперь
ничего этого уже
нет.
— А я так, право, дивлюсь на вас, господа"калегварды"! — по своему обыкновению, несколько грубо прервал эти споры Осип Иваныч, — что вы за скус в этих Жюдиках находите! Смотрел я на нее намеднись: вертит хвостом ловко — это так! А настоящего фундаменту, чтоб, значит, во всех статьях состоятельность чувствовалась —
ничего такого у нее
нет! Да и не может быть его у французенки!
— Я, сударыня, настоящий разговор веду. Я натуральные виды люблю, которые, значит, от бога так созданы. А что создано, то все на потребу, и никакой в том гнусности или разврату
нет, кроме того, что говорить об том приятно. Вот им, «калегвардам», натуральный вид противен — это точно. Для них главное дело, чтобы выверт был, да погнуснее чтобы… Настоящего бы
ничего, а только бы подлость одна!
—
Нет, я
ничего! По мне что! пожалуй, хоть до завтрева языком мели! Я вот только насчет срамословия: не то, говорю, срамословие, которое от избытка естества, а то, которое от мечтания. Так ли я, сударь, говорю? — обратился Осип Иваныч ко мне.
Он вполне сознает, что тут
нет и тени «труда», а есть только
ничем не прикрытое ёрничество, сопровождаемое наглым бросанием денег и бражничаньем без конца.
—
Нет, chere Марья Потапьевна, я в этом отношении строго следую предписаниям гигиены: стакан воды на ночь — и
ничего больше! — И, подав Марье Потапьевне руку, а прочим сделав общий поклон, он вышел из гостиной в сопровождении Ивана Иваныча, который, выпятив круглый животик и грациозно виляя им, последовал за ним. Пользуясь передвижением, которое произвело удаление дипломата, поспешил и я ускользнуть в столовую.
— Ну,
нет, слуга покорный! надо еще об окончании своего собственного переселения подумать! — воскликнул генерал и тут же мысленно присовокупил: — А впрочем, может быть,
ничего и не будет.
— Еще бы! Разумеется, кому же лучше знать! Я об том-то и говорю: каковы в Петербурге сведения! Да-с, вот извольте с такими сведениями дело делать! Я всегда говорил:"Господа! покуда у вас
нет живогоисследования, до тех пор все равно, что вы
ничего не имеете!"Правду я говорю? правду?
— Да, батюшка! — говорил он Антошке, — вы правду сказывали! Это не промышленник, а истукан какой-то! Ни духа предприимчивости, ни понимания экономических законов…
ничего! Нет-с! нам не таких людей надобно! Нам надобно совсем других людей… понимаете? Вот как мы с вами, например! А? Понимаете? вот как мы с вами?
Точно так же и насчет чистоты нравов; только сначала есть опасение, как бы бока не намяли, а потом, как убедится человек, что и против этого есть меры и что за сим, кроме сладости,
ничего тут
нет, — станет и почаще в чужое гнездо заглядывать.
"
Нет, не ври, а верное дело, что я
ничем твоего попа не хуже… даже звание у нас с ним одно!
Вы говорите:"Кажется, следует, а впрочем…"не доказывает ли это с осязательностью неопровержимейшей истины, что в гражданских вопросах
нет ничего безотносительно верного?
—
Нет, этот и из-за тридевять земель выколупает! от него ни горами, ни морями —
ничем не загородишься!
Тебеньков тем опасен, что он знает (или, по крайней мере, убежден, что знает), в чем суть либеральных русских идей, и потому, если он раз решится покинуть гостеприимные сени либерализма, то, сильный своими познаниями по этой части, он на все резоны будет уже отвечать одно: «
Нет, господа! меня-то вы не надуете! я сам был „оным“! я знаю!» И тогда вы не только
ничего с ним не поделаете, а, напротив того, дождетесь, пожалуй, того, что он, просто из одного усердия, начнет открывать либерализм даже там, где есть лишь невинность.
Хотя, в сущности, в этом еще
нет ничего определенного, но для нас, русских, уже одно это очень и очень важно.
Года мои преклонные, да и здоровье нынче уж не то, что прежде бывало: вот и хочется мне теперь, чтоб вы меня, старуху, успокоили, грех-то с меня этот сняли, что вот я всю жизнь все об маммоне да об маммоне, а на хорошее да на благочестивое — и
нет ничего.
— Ну,
нет! не ожидала я этого от тебя! что ж, в самом деле, выгоняйте мать! И поделом старой дуре! поделом ей за то, что себе, на старость лет,
ничего не припасала, а все детям да детям откладывала! пускай с сумой по дворам таскается!
—
Нет, не то что привыкла, а так как-то. Я не принуждала себя, а просто само собой сделалось. Терпелив он был. Вот и хозяйством я занялась — сама не знаю как. Когда я у папеньки жила,
ничто меня не интересовало — помнишь? Любила я, правда, помечтать, а спроси, об чем — и сама сказать не сумею. А тут вдруг…
—
Нет, вдруг это как-то случилось. К обеду пришел он из казенной палаты, скушал тарелку супу и говорит:"Я, Машенька, прилягу". А через час велел послать за духовником и, покуда ходили, все распоряжения сделал. Представь себе, я
ничего не знала, а ведь у него очень хороший капитал был!
Что бы, например, стоило сказать:"Помилуйте! это я не об вас говорю!"или хоть так:"О присутствующих, дескать, не говорят и т. д.", —
нет, так-таки и прет:"Стало быть-с!"
Ничем, даже простою,
ничего не стоющею вежливостью поступиться не хочет!
— Вы поймите мое положение, — сказал он, — я и мать — мы смотрим в разные стороны; впрочем, об ней даже нельзя сказать, смотрит ли она куда-нибудь. А между тем все мое будущее от нее зависит.
Ничего я покуда для себя не могу. Не могу, не могу, не могу… От одной этой мысли можно голову себе раздробить. Только
нет, я своей головы не раздроблю… во всяком случае! Прощайте. Надеюсь, что я вас не стеснил.
—
Нет…
ничего! Как была восемь лет тому назад, так и теперь…
ничего! — солгал я"по-родственному".
—
Нет,
ничего… Заварилась было у нас каша на днях, ну, да ведь я…
— Не понимаю…
нет,
ничего я не понимаю! Как это труд может повредить занятию?!
—
Нет, пока
ничего… — ответила Машенька, слегка конфузясь и быстро взглядывая на меня.
— Скажите на милость — так вот у вас поп какой.
Нет, у нас попик —
ничего, чистенький. Всё «Труды» какие-то читает! Зато, может быть, ваш малым довольствуется, а наш за свадьбы больно дорого берет! Ни на что не похоже. Вот я земскому-то деятелю жаловалась:"Хоть бы вы, земство, за неимущих вступились!"
— Да-с, Александр Петрович, ни жизни духа, ни духа жизни —
ничего, кроме гнили-с! А потому и не жалуйся, гнилой человечишко, что его в полон взяли! Не сетуй, не растабарывай насчет отечества, которого у тебя
нет!
— Но ведь это логически выходит из всех твоих заявлений! Подумай только: тебя спрашивают, имеет ли право француз любить свое отечество? а ты отвечаешь:"
Нет, не имеет, потому что он приобрел привычку анализировать свои чувства, развешивать их на унцы и граны; а вот чебоксарец — тот имеет, потому что он
ничего не анализирует, а просто идет в огонь и в воду!"Стало быть, по-твоему, для патриотизма
нет лучшего помещения, как невежественный и полудикий чебоксарец, который и границ-то своего отечества не знает!
Нет! я знаю одно: в бывалые времена, когда еще чудеса действовали, поступки и речи, подобные тем, которые указаны выше, наверное не остались бы без должного возмездия. Либо земля разверзлась бы, либо огонь небесный опалил бы — словом сказать, непременно что-нибудь да случилось бы в предостерегательном и назидательном тоне. Но
ничего подобного мы нынче не видим. Люди на каждом шагу самым несомненным образом попирают идею государственности, и земля не разверзается под ними. Что же это означает, однако ж?
В том еще
нет ничего удивительного, что государственные люди и профессора государственного права имеют совершенно отчетливое понятие о значении государства в жизни современных обществ.
Ничего подобного
нет и в помине.
Я не могу равнодушно видеть, когда на театре пляшут трепака, хотя в трепаке решительно
нет ничего трогательного.
—
Ничего мудреного
нет. Вы вглядитесь в Удодова, какая у него в последнее время физиономия сделалась. Так ведь и написано на ней:"И за что я какому-нибудь тетереву буду десять процентов отдавать!"
— Да, — сказал он после минутного молчания, — какая-нибудь тайна тут есть."Не белы снеги"запоют — слушать без слез не можем, а обдирать народ — это вольным духом, сейчас! Или и впрямь казна-матушка так уж согрешила, что ни в ком-то к ней жалости
нет и никто
ничего не видит за нею! Уж на что казначей — хранитель, значит! — и тот в прошлом году сто тысяч украл! Не щемит ни в ком сердце по ней, да и все тут! А что промежду купечества теперь происходит — страсть!
—
Ничего стыдного
нет. Рука у него теперь мягкая, словно бархат. И сам он добрее, мягче сделался. Бывало, глаза так и нижут насквозь, а нынче больше все под лоб зрачки-то закатывать стал. Очень уж, значит, за отечество ему прискорбно! Намеднись мы в клубе были, когда газеты пришли. Бросился, это, Удодов, конверт с «Ведомостей» сорвал:"Держится! — кричит, — держится еще батюшка-то наш!"Это он про Севастополь! Ну, да прощайте! Секрет!
— Пожалуй, что, окромя трихин,
ничего другого и
нет. Признаться, я все время, как был за границей, как от огня, от ихней свинины бегал. Вот, стало быть, и еще один предмет продовольствия из реестрика исключить приходится.