Неточные совпадения
Ведь примирившийся счастлив — оставьте же его быть счастливым
в его бессознательности! не будите
в нем напрасного недовольства самим собою, недовольства, которое только производит
в нем внутренний разлад, но
в конце концов все-таки не сделает его
ни более способным к правильной оценке явлений, из которых слагается
ни для кого не интересная
жизнь простеца,
ни менее беззащитным против вторжения
в эту
жизнь всевозможных внезапностей.
Благородные твои чувства,
в письме выраженные, очень меня утешили, а сестрица Анюта даже прослезилась, читая философические твои размышления насчет человеческой закоренелости. Сохрани этот пламень, мой друг! сохрани его навсегда. Это единственная наша отрада
в жизни, где, как тебе известно, все мы странники, и
ни один волос с головы нашей не упадет без воли того, который заранее все знает и определяет!
А"кандауровский барин"между тем плюет себе
в потолок и думает, что это ему пройдет даром. Как бы не так! Еще счастлив твой бог, что начальство за тебя заступилось,"поступков ожидать"велело, а то быть бы бычку на веревочке! Да и тут ты не совсем отобоярился, а вынужден был
в Петербург удирать! Ты надеялся всю
жизнь в Кандауровке,
в халате и
в туфлях, изжить,
ни одного потолка неисплеванным не оставить — ан нет! Одевайся, обувайся, надевай сапоги и кати, неведомо зачем,
в Петербург!
Как-то вдруг для меня сделалось совсем ясно, что мне совсем не к лицу
ни продавать,
ни покупать,
ни даже ликвидировать. Что мое место совсем не тут, не
в мире продаж, войн, трактатов и союзов, а где-то
в безвестном углу, из которого мне никто не препятствовал бы кричать вслед несущейся мимо меня
жизни: возьми всё — и отстань!..
Как-то не верится, что я снова
в тех местах, которые были свидетелями моего детства. Природа ли, люди ли здесь изменились, или я слишком долго вел бродячую
жизнь среди иных людей и иной природы, — как бы то
ни было, но я с трудом узнаю родную окрестность.
Хотя мы оба путешествовали по делам, от которых зависел только наш личный интерес, но
в то же время нас
ни на минуту не покидала мысль, что, кроме личных интересов, у нашей
жизни есть еще высшая цель, известная под названием"украшения столбцов".
Одним словом, встречаясь
в жизни на каждом шагу, они не только не могли
ни в чем сойтись, но положительно и постоянно точили друг друга.
В этом маленьком городке, где произошла ее семейная драма,
ни одна даже малейшая подробность частной
жизни не может ускользнуть от внимания праздных наблюдателей.
Нет, я никого не могу любить, кроме бога,
ни в чем не могу найти утешения, кроме религии! Знаешь ли, иногда мне кажется, что у меня выросли крылья и что я лечу высоко-высоко над этим дурным миром! А между тем сердце еще молодо… зачем оно молодо, друг мой? зачем жестокий рок не разбил его, как разбил мою
жизнь?
А между тем идеал всей моей
жизни именно
в том и состоял, чтобы никогда
ни во что не вмешиваться.
— Что же я могу тебе о себе сказать! Моя
жизнь — все равно что озеро
в лесу:
ни зыби,
ни ряби, тихо, уединенно, бесшумно, только небо сверху смотрится. Конечно, нельзя, чтоб совсем без забот. Хоть и
в забытом углу живем, а все-таки приходится и об себе, и о других хлопотать.
Окунувшись
в тину провинциальной
жизни, мы вовсе не думали
ни о матерьяльных нуждах,
ни о нравственном образе народа.
— Да-с, Александр Петрович,
ни жизни духа,
ни духа
жизни — ничего, кроме гнили-с! А потому и не жалуйся, гнилой человечишко, что его
в полон взяли! Не сетуй, не растабарывай насчет отечества, которого у тебя нет!
Эта сущность, выраженная
в грубой, но правдивой форме, заключается
в следующем: человек, который
в свои отношения к явлениям природы и
жизни допускает элемент сознательности, не должен иметь претензии
ни на религиозность,
ни на любовь к отечеству?
Но ежели даже такая женщина, как княжна Оболдуй-Тараканова, не может дать себе надлежащего отчета
ни в том, что она охраняет,
ни в том, что отрицает, то что же можно ждать от того несметного легиона обыкновенных женщин, из которого, без всякой предвзятой мысли, но с изумительным постоянством, бросаются палки
в колеса человеческой
жизни? Несколько примеров, взятых из обыденной жизненной практики, лучше всего ответят на этот вопрос.
А между тем этот человек существует (cogito ergo sum [мыслю — значит, существую (лат.)]), получает жалованье, устроивает, как может, свои дела, и я даже положительно знаю, что 20-го февраля он подал голос за республиканца. И все это он делает,
ни разу
в жизни не спросив себя: «Что такое государство?»
— Нет, ничего. Я сам увижусь. Мне жаль Лизу. И что может посоветовать ей Макар Иванович? Он сам ничего не смыслит ни в людях,
ни в жизни. Вот что еще, мой милый (он меня давно не называл «мой милый»), тут есть тоже… некоторые молодые люди… из которых один твой бывший товарищ, Ламберт… Мне кажется, все это — большие мерзавцы… Я только, чтоб предупредить тебя… Впрочем, конечно, все это твое дело, и я понимаю, что не имею права…
Неточные совпадения
Стародум. От двора, мой друг, выживают двумя манерами. Либо на тебя рассердятся, либо тебя рассердят. Я не стал дожидаться
ни того,
ни другого. Рассудил, что лучше вести
жизнь у себя дома, нежели
в чужой передней.
Есть законы мудрые, которые хотя человеческое счастие устрояют (таковы, например, законы о повсеместном всех людей продовольствовании), но, по обстоятельствам, не всегда бывают полезны; есть законы немудрые, которые, ничьего счастья не устрояя, по обстоятельствам бывают, однако ж, благопотребны (примеров сему не привожу: сам знаешь!); и есть, наконец, законы средние, не очень мудрые, но и не весьма немудрые, такие, которые, не будучи
ни полезными,
ни бесполезными, бывают, однако ж, благопотребны
в смысле наилучшего человеческой
жизни наполнения.
Когда же совсем нечего было делать, то есть не предстояло надобности
ни мелькать,
ни заставать врасплох (
в жизни самых расторопных администраторов встречаются такие тяжкие минуты), то он или издавал законы, или маршировал по кабинету, наблюдая за игрой сапожного носка, или возобновлял
в своей памяти военные сигналы.
Он прошел вдоль почти занятых уже столов, оглядывая гостей. То там, то сям попадались ему самые разнообразные, и старые и молодые, и едва знакомые и близкие люди.
Ни одного не было сердитого и озабоченного лица. Все, казалось, оставили
в швейцарской с шапками свои тревоги и заботы и собирались неторопливо пользоваться материальными благами
жизни. Тут был и Свияжский, и Щербацкий, и Неведовский, и старый князь, и Вронский, и Сергей Иваныч.
Получив письмо Свияжского с приглашением на охоту, Левин тотчас же подумал об этом, но, несмотря на это, решил, что такие виды на него Свияжского есть только его
ни на чем не основанное предположение, и потому он всё-таки поедет. Кроме того,
в глубине души ему хотелось испытать себя, примериться опять к этой девушке. Домашняя же
жизнь Свияжских была
в высшей степени приятна, и сам Свияжский, самый лучший тип земского деятеля, какой только знал Левин, был для Левина всегда чрезвычайно интересен.