Неточные совпадения
Ясно, что при такой обстановке совсем невозможно было бы существовать, если б не имелось в виду облегчительного элемента, позволяющего взглянуть
на все эти ужасы
глазами пьяного человека, который готов и море переплыть, и
с колокольни соскочить без всякой мысли о том, что из этого может произойти.
И вам ничего не остается делать, как согласиться
с этим воплем, потому что вы видите собственными
глазами и чуете сердцем, как всюду, и
на земле и под землею, и
на воде и под водою — всюду ползет немец.
Я догадался, что имею дело
с бюрократом самого новейшего закала. Но — странное дело! — чем больше я вслушивался в его рекомендацию самого себя, тем больше мне казалось, что, несмотря
на внешний закал, передо мною стоит все тот же достолюбезный Держиморда,
с которым я когда-то был так приятельски знаком. Да, именно Держиморда! Почищенный, приглаженный, выправленный, но все такой же балагур, готовый во всякое время и отца родного
с кашей съесть, и самому себе в
глаза наплевать…
На этом длинном туловище посажена непропорционально маленькая головка, почти лишенная подбородка,
с крошечным остатком волос
на висках и затылке,
с заостренным носом, как у кобчика,
с воспаленными
глазами навыкате и
с совершенно покатым лбом.
Приняв во внимание все вышеизложенное, а равным образом имея в виду, что казенное содержание, сопряженное
с званием сенатора кассационных департаментов, есть один из прекраснейших уделов,
на которые может претендовать смертный в сей земной юдоли, — я бодро гляжу в
глаза будущему! Я не ропщу даже
на то, что некоторые из моих товарищей по школе, сделавшись адвокатами, держат своих собственных лошадей, а некоторые, сверх того, имеют и клеперов!
"Мы смотрим
на него во все
глаза, думаем, не пароксизм ли
с ним.
Но запальчивость эта не только не оскорбила генерала, но, напротив того, понравилась ему.
На губах его скользнула ангельская улыбка. Это до такой степени тронуло меня, что и
на моих
глазах показались слезы. Клянусь, однако ж, что тут не было лицемерия
с моей стороны, а лишь только счастливое стечение обстоятельств!
Это человек невысокого роста, плотный, даже коренастый,
на первый взгляд угрюмый, но
с необыкновенно кроткими
глазами.
Вы, как Исав, готовы за горшок чечевицы продать все так называемые основы ваши! вы говорите о святости вашего суда, а сами между тем
на каждом шагу делаете из него или львиный ров, или сиренскую прелесть! вы указываете
на брак, как
на основу вашего гнилого общества, а сами прелюбодействуете! вы распинаетесь за собственность, а сами крадете! вы со слезами
на глазах разглагольствуете о любви к отечеству, а сами сапоги
с бумажными подметками ратникам ставите!
Крыт был дом соломой под щетку и издали казался громадным ощетинившимся наметом; некрашеные стены от времени и непогод сильно почернели; маленькие,
с незапамятных времен не мытые оконца подслеповато глядели
на площадь и, вследствие осевшей
на них грязи, отливали снаружи всевозможными цветами; тесовые почерневшие ворота вели в громадный темный двор, в котором непривычный
глаз с трудом мог что-нибудь различать, кроме бесчисленных полос света, которые врывались сквозь дыры соломенного навеса и яркими пятнами пестрили навоз и улитый скотскою мочою деревянный помост.
— Постой, что еще вперед будет! Площадь-то какая прежде была? экипажи из грязи народом вытаскивали! А теперь посмотри — как есть красавица! Собор-то, собор-то!
на кумпол-то взгляни! За пятнадцать верст, как по остреченскому тракту едешь, видно! Как
с последней станции выедешь — всё перед
глазами, словно вот рукой до города-то подать! Каменных домов сколько понастроили! А ужо, как Московскую улицу вымостим да гостиный двор выстроим — чем не Москва будет!
— Старший сын, Николай, дельный парень вышел.
С понятием. Теперь он за сорок верст, в
С***, хлеб закупать уехал!
С часу
на час домой жду. Здесь-то мы хлеб нынче не покупаем; станция, так конкурентов много развелось, приказчиков
с Москвы насылают, цены набивают. А подальше — поглуше. Ну, а младший сын, Яков Осипыч, — тот
с изъянцем.
С год места
на глаза его не пущаю, а по времени, пожалуй, и совсем от себя отпихну!
Но ведь для этого надобно жить в Чемезове, надобно беспокоиться, разговаривать, хлопать по рукам, запрашивать, уступать… А главное, жить тут, жить
с чистым сердцем,
на глазах у всевозможных сердцеведцев, официальных и партикулярных, которыми кишит современная русская провинция! Вот что страшит. Еще в Петербурге до меня доходили, через разных приезжих из провинции, слухи об этих новоявленных сердцеведцах.
Когда мы вошли (было около двух часов утра), то
глазам нашим представилась следующая картина: Марья Потапьевна, в прелестнейшем дезабилье из какой-то неслыханно дорогой материи, лежала
с ножками
на кушетке и играла кистями своего пеньюара; кругом
на стульях сидело четверо военных и один штатский.
На этот раз Легкомысленный спасся. Но предчувствие не обмануло его. Не успели мы сделать еще двух переходов, как
на него напали три голодные зайца и в наших
глазах растерзали
на клочки! Бедный друг!
с какою грустью он предсказывал себе смерть в этих негостеприимных горах! И как он хотел жить!
И в тот же таинственный час, крадучись, выходит из новенького дома Антошка, садится
на берег и тоже не может свести лисьих
глаз с барской усадьбы.
Тем не менее
на глазах генерала работа по возведению новой усадьбы шла настолько успешно, что он мог уже в июле перейти в новый, хотя далеко еще не отделанный дом и сломать старый. Но в августе он должен был переселиться в губернский город, чтобы принять участие в работах комитета, и дело по устройству усадьбы замялось. Иону и Агнушку генерал взял
с собой, а староста,
на которого было возложено приведение в исполнение генеральских планов,
на все заочные понуждения отвечал, что крестьяне к труду охладели.
Тем не менее сначала это была борьба чисто платоническая. Генерал один
на один беседовал в кабинете
с воображаемым нигилистом, старался образумить его, доказывал опасность сего, и хотя постоянно уклонялся от объяснения, что следует разуметь под словом сие,но по тем огонькам, которые бегали при этом в его
глазах, ясно было видно, что дело идет совсем не о неведомом каком-то нигилизме, а о совершившихся новшествах, которые, собственно, и составляли неизбывную обиду, подлежавшую генеральскому отмщению.
Прочитав это письмо, генерал окончательно поник головой. Он даже по комнатам бродить перестал, а сидел, не вставаючи, в большом кресле и дремал. Антошка очень хорошо понял, что письмо Петеньки произвело аффект, и сделался еще мягче, раболепнее. Евпраксея,
с своей стороны, прекратила неприступность. Все люди начали ходить
на цыпочках, смотрели в
глаза, старались угадать желания.
Все его оставили, и он не мог даже претендовать
на такое забвение, а мог только удивленными
глазами следить, как все спешит ликвидировать и бежать из своего места. Оставались только какие-то мрачные наемники, которым удалось, при помощи ненавистных мужиков, занять по земству и мировым судам места,
с которыми сопряжено кое-какое жалованье.
Но я уже не слушал: я как-то безучастно осматривался кругом. В
глазах у меня мелькали огни расставленных
на столах свечей, застилаемые густым облаком дыма; в ушах раздавались слова: «пас»,"проберем","не признает собственности, семейства"… И в то же время в голове как-то назойливее обыкновенного стучала излюбленная фраза:"
с одной стороны, должно сознаться, хотя,
с другой стороны, — нельзя не признаться"…
Я сам смотрел
на это снисходительными
глазами… до нынешнего вечера-с!
— A d'autres, mon cher! Un vieux sournois, comme moi, ne se laisse pas tromper si facilement. [Говори это другим, мой дорогой! Старую лисицу вроде меня не так-то легко провести (франц.)] Сегодня к вам лезут в
глаза с какою-нибудь Медико-хирургическою академиею, а завтра
на сцену выступит уже вопрос об отношениях женщины к мужчине и т. д. Connu! [Знаем! (франц.)]
Выходец из провинции, в фуражке
с красным околышком,
с широким затылком,
с трепещущим под кашне кадыком и
с осовелыми
глазами, уставился против елисеевских окон и только что не вслух думал: «Хорошо бы тут родиться, тут получить воспитание, тут жениться и тут умереть, буде бессмертие не дано человеку!» Перед магазином эстампов остановилась целая толпа и глядела
на эстамп, изображавший девицу
с поднятою до колен рубашкою; внизу эстампа было подписано: «L'oiseau envole».
Бабенька смотрит Пашеньке в
глаза и не налюбуется
на нее; Пашенька,
с своей стороны, докладывает, что приходил к ней недавно в город мужик из Жостова, Михей Пантелеев, просил оброк простить, потому что погорел,"да я ему, милая бабенька, не простила".
–"Сыну моему Семену — село Вырыпаево
с деревнями, всего триста пятьдесят пять душ; второе, сыну моему Дмитрию — село Последово
с деревнями, да из вырыпаевской вотчины деревни Манухину, Веслицыну и Горелки, всего девятьсот шестьдесят одну душу…" — Марья Петровна остановилась и взглянула
на Митеньку: ей очень хотелось, чтоб он хоть ручку у ней поцеловал, но тот даже не моргнул
глазом. — Да что ж ты молчишь-то! что ты, деревянный, что ли! — почти крикнула она
на него.
Для самолюбия женщины большой удар, если избранник ее сердца открывает большие
глаза, когда при нем говорят о фенианском вопросе, об интернационале, о старокатоликах etc., если он смешивает Геродота
с генералом Михайловским-Данилевским, Сафо
с г-жою Кохановскою, если
на вопрос о Гарибальди он отвечает известием о новом фасоне гарибальдийки.
И вот в ту минуту, когда страсть к наряду становится господствующею страстью в женщине, когда муж, законный обладатель всех этих charmes, tant convoites, [столь соблазнительных прелестей (франц.)] смотрит
на них тупыми и сонными
глазами, когда покупка каждой шляпки, каждого бантика возбуждает целый поток упреков
с одной стороны и жалоб —
с другой, когда, наконец, между обеими сторонами устанавливается полуравнодушное-полупрезрительное отношение — в эту минуту, говорю я, точно из земли вырастает господин Цыбуля.
Вопрос этот относился к молодой особе, которая вошла вслед за детьми и тоже подошла к Машенькиной ручке. Особа была крайне невзрачная,
с широким, плоским лицом и притом кривая
на один
глаз.
— По обыкновению-с, — отвечала Анна Ивановна голосом, в котором звучала ирония; при этом единственный ее
глаз блеснул даже ненавистью, которой, конечно, она не ощущала
на деле, но которую, в качестве опытной гувернантки, считала долгом показывать, — очень достаточно-таки пошалил monsieur Koronat. [господин Коронат (франц.)]
Женщина
с ребяческими мыслями в голове и
с пошло-старческими словами
на языке; женщина, пораженная недугом институтской мечтательности и вместе
с тем по уши потонувшая в мелочах самой скаредной обыденной жизни; женщина, снедаемая неутолимою жаждой приобретения и, в то же время, считающая не иначе, как по пальцам; женщина, у которой
с первым ударом колокола к «достойной» выступают
на глазах слезки и кончик носа неизменно краснеет и которая, во время проскомидии, считает вполне дозволенным думать:"А что, кабы у крестьян пустошь Клинцы перебить, да потом им же перепродать?.
Маленькие
глаза его как-то пытливо перебегали
с одного предмета
на другой, как будто хотели отыскать поличное; но я не думаю, чтоб это было в нем прирожденное ехидство, а скорее результат похвал и начальственных поощрений.
— Мы, ваше превосходительство, народ-то не из книжек знаем! Мы его видели — вот как (рука поднимается и ставится
на недалеком расстоянии перед
глазами, ладонью внутрь)! мы в курных избах, ваше превосходительство, ночевывали! мы хлеб
с лебедой едали! — говорили мы бойко и весело.
Затем мы сели ужинать, и он спросил шампанского. Тут же подсела целая компания подручных устроителей ополчения. Все было уже сформировано и находилось, так сказать, начеку. Все смеялось, пило и
с доверием глядело в
глаза будущему. Но у меня не выходило из головы:"Придут нецыи и
на вратах жилищ своих начертают:"Здесь стригут, бреют и кровь отворяют"".
Мы мчались
на всех парах по направлению из Кенигсберга в Вержболово. Вот Вёлау, вот Инстербург, вот Гумбинен… скоро, теперь скоро! Сердце робело, как бы припоминая старую привычку болеть; саднящая тревога распространялась по всему организму;
глаза закрывались, словно боясь встретиться
с неожиданностью.