Неточные совпадения
— Да-с, но вы забываете, что у нас нынче смутное время стоит. Суды оправдывают
лиц, нагрубивших квартальным надзирателям, земства разговаривают об учительских семинариях, об артелях, о сыроварении. Да и представителей нравственного порядка до пропасти развелось: что ни шаг, то доброхотный ревнитель. И всякий считает долгом предупредить, предостеречь, предуведомить, указать на предстоящую опасность… Как тут не встревожиться?
— Нет-с, до краев еще далеко будет. Везде нынче этот разврат пошел, даже духовные — и те неверующие какие-то сделались. Этта, доложу вам, затесался у нас в земские гласные поп один, так и тот намеднись при всей публике так и ляпнул: цифру мне подайте! цифру! ни во что, кроме цифры, не поверю! Это духовное-то
лицо!
Довольно долго он эту комедию продолжал, однако и я помаленьку
с своей стороны оправился: сначала легонько, потом побольше, а наконец, и прямо ему в
лицо взглянул.
— Каков гусь! это
с духовным-то
лицом так поговаривает! — прервал Терпибедов, — а вы еще доказательств требуете!
Это был малый лет тридцати,
с круглым, чистым и румяным
лицом, курчавою головою, небольшою светло-русою бородкой и маленькими, беспокойно высматривающими глазками.
Постепенно он открыл мне всё, все свои замыслы, и указал на всех единомышленников своих. Поверите ли, что в числе последних находятся даже многие высокопоставленные
лица! Когда-нибудь я покажу вам чувствительные письма, в которых он изливает передо мной свою душу: я снял
с них копии, приложив подлинные к делу. Ах, какие это письма, милая маменька!
С минуты на минуту я ждал, что от намеков он перейдет к прямым обвинениям и что я, к ужасу своему, встречусь
лицом к
лицу с вопросом: нужны ли армии или нет?
Куроед, совместивший в своем одном
лице всю академию нравственных и политических наук! Куроед-сердцеведец, куроед-психолог, куроед-политикан! Куроед, принимающий на себя расценку обывательских убеждений и
с самым невозмутимым видом одним выдающий аттестат благонадежности, а другим — аттестат неблагонадежности!
Рослая, ширококостая, высокогрудая,
с румяным, несколько более чем нужно круглым
лицом,
с большими серыми навыкате глазами,
с роскошною темно-русою косой,
с алыми пухлыми губами, осененными чуть заметно темным пушком, она представляла собой совершенный тип великорусской красавицы в самом завидном значении этого слова.
Вот тут на берегу,
лицом к реке, следует выстроить новый дом,
с башенками, балконами, террасами, и весь его утопить в зелени кустарников и деревьев; обрывистый берег срыть и между домом и рекой устроить покатость, которую убрать газоном, а по газону распланировать цветник; сзади дома, параллельно
с прудом, развести изящный молодой парк, соединив его красивым мостом через пруд
с старым парком.
Он живо перенес крестьянский поселок за плодовый сад, выстроил вчерне большой дом,
с башнями и террасами,
лицом к Вопле, возвел на первый раз лишь самые необходимые службы, выписал садовника-немца, вместе
с ним проектировал английский сад перед домом к реке и парк позади дома, прорезал две-три дорожки, но ни к нивелировке береговой кручи, ни к посадке деревьев, долженствовавшей положить начало новому парку, приступить не успел.
Всякий интерес к жизни в нем словно погас; он уже перестал ревниво присматриваться к выражению
лиц временнообязанных, он даже разом прекратил, словно оборвал, полемику
с мировым посредником.
Это уже был не прежний худой и замученный Антошка,
с испитым
лицом,
с вдавленною грудью,
с полным отсутствием живота, который в обшарпанном длиннополом сюртуке ждал только мановения, чтобы бежать вперед, куда глаза глядят.
Но ежели бы сие до такового
лица относилось, которое, быв некогда опытно, а потом в отставке, внезапу подверглось призванию
с облечением доверия, то, кажется, лучшее в сем случае было бы поступить так: разыскав корни и нити и отделив вредные плевелы от подлинных и полезных класов, первые исторгнуть, вторым же дать надлежащий по службе ход".
Это был в полном смысле слова русский бель-ом: белый, рыхлый,
с широким
лицом,
с пушистою светло-русою бородкой и
с узенькими, бегающими глазами.
И действительно, через несколько секунд
с нашим тарантасом поравнялся рослый мужик, имевший крайне озабоченный вид.
Лицо у него было бледное, глаза мутные, волоса взъерошенные, губы сочились и что-то без умолку лепетали. В каждой руке у него было по подкове, которыми он звякал одна об другую.
Лицо его сияло, и он
с каким-то безапелляционным легкомыслием, быстро и решительно, выбрасывал из себя один афоризм за другим, по-видимому даже не допуская мысли, чтобы можно было что-нибудь ему возразить.
Вообще, хоть я не горжусь своими знаниями, но нахожу, что тех, какими я обладаю, совершенно достаточно, чтобы не ударить
лицом в грязь. Что же касается до того, что ты называешь les choses de l'actualite, [злобой дня (франц.)] то, для ознакомления
с ними, я, немедленно по прибытии к полку, выписал себе «Сын отечества» за весь прошлый год. Все же это получше «Городских и иногородных афиш», которыми пробавляетесь ты и Butor в тиши уединения.
Она опять залилась своим ясным, раздражающим смехом. Но я весь кипел; виски у меня стучали, дыхание занималось. Вероятно, в
лице моем было что-то особенно горячее, потому что она пристально взглянула на меня и привстала
с кушетки.
Я вижу два заинтересованных
лица: Цыбулю и Травникова. Ты приходишь третьим. Начнем
с Цыбули.
Савва Силыч был рослый, тучный и рыхлый губернский сановник,
с сероватым
лицом, напоминавшим ноздреватый известковый камень.
Больной всеми старческими недугами, молча любовался я ею, внутренно переживая далекое прошлое и
с каким-то удивлением встречаясь
лицом к
лицу с своею молодостью, тою бесплодною молодостью, которая не дала ни привычки к труду, ни предусмотрительности, ни выносливости, а только научила"нас возвышающим обманам".
Вопрос этот относился к молодой особе, которая вошла вслед за детьми и тоже подошла к Машенькиной ручке. Особа была крайне невзрачная,
с широким, плоским
лицом и притом кривая на один глаз.
Эта маленькая головка, эти мелкие черты
лица, эта миниатюрная фигурка
с легким, почти воздушным станом — все это сморщилось, съежилось, свернулось в комочек.
Это была рыхлая и вальяжная молодая особа
с очень круглыми чертами
лица,
с чувственным выражением в больших серых глазах навыкате,
с узеньким придавленным лбом, как у негритянки,
с толстым носом, пухлыми губами, высокою грудью и роскошною косой.
Мы не подозревали, что за миром мысли и слова есть какой-то мир действия и игры страстей, мир насущных нужд и эгоистических вожделений,
с которым мы, рано или поздно, должны встретиться
лицом к
лицу.
Как бы то ни было, но мы подоспели
с своею деловою складкой совершенно ко времени, так что начальство всех возможных ведомств приняло нас
с распростертыми объятиями. В его глазах уже то было важно, что мы до тонкости понимали прерогативы губернских правлений и не смешивали городских дум
с городовыми магистратами. Сверх того, предполагалось, что, прожив много лет в провинции, мы видели
лицом к
лицу народ и, следовательно, знаем его матерьяльные нужды и его нравственный образ.
Благонравен ли русский мужик? Привязан ли он к тем исконным основам, на которых зиждется человеческое общество? Достаточно ли он обеспечен в матерьяльном отношении? Какую дозу свободы может он вынести, не впадая в самонадеянные преувеличения и не возбуждая в начальстве опасений? — вот нешуточные вопросы, которые обращались к нам, людям, имевшим случай стоять
лицом к
лицу с русским народом…
И мы видели, как, по мере наших ответов, тени, лежавшие на
лицах наших начальников, постепенно сбегали
с них и как эти люди, дотоле недоумевавшие, а быть может, и снедаемые опасениями, вдруг загорались уверенностью, что черт совсем не так страшен, как его малюют…
Происходила великая драма, местом действия которой было рекрутское присутствие и площадь перед ним, объектом — податное сословие, а действующими
лицами — военные и штатские распорядители набора, совместно
с откупщиком и коммерсантами — поставщиками сукна, полушубков, рубашечного холста и проч.
Надобно, чтоб он беспрестанно был
лицом к
лицу с государством, чтобы последнее, так сказать, проникло в самое сердце его.
Таким образом, он прочитал мне целый ряд «записок», в которых,
с государственной точки зрения, мужик выказывался опутанным такою сетью всевозможных опасностей, что если б из тех же «записок» не явствовало, что, в
лице моего собеседника, мужик всегда найдет себе верную и скорую помощь, а следовательно, до конца погибнуть не может, то мне сделалось бы страшно.