Возможно, что в каждом отдельном случае трагедия смягчает и разряжает страх и сострадание; тем не менее, в общем они могли бы увеличиваться под
действием трагедии, так что в целом трагедия делала бы людей более трусливыми и сантиментальными.
Неточные совпадения
История человечества на земле есть
трагедия бытия в нескольких актах; она имеет начало и конец, имеет неповторимые моменты внутреннего развивающегося
действия; в ней каждое явление и
действие имеет единственную ценность.
— «Вологда. С дозволения начальства. Труппой известных артистов в бенефис Мельникова представлена будет
трагедия в 5-ти
действиях „Идиот, или Тайна Гейдельбергского замка“. Далее действующие лица, а затем и „Дон Ранудо де Калибрадос, или Что за честь, коли нечего есть“, при участии известного артиста Докучаева».
Правда, что большая часть произведений искусства дает право прибавить: «ужасное, постигающее человека, более или менее неизбежно»; но, во-первых, сомнительно, до какой степени справедливо поступает искусство, представляя это ужасное почти всегда неизбежным, когда в самой действительности оно бывает большею частию вовсе не неизбежно, а чисто случайно; во-вторых, кажется, что очень часто только по привычке доискиваться во всяком великом произведении искусства «необходимого сцепления обстоятельств», «необходимого развития
действия из сущности самого
действия» мы находим, с грехом пополам, «необходимость в ходе событий» и там, где ее вовсе нет, например, в большей части
трагедий Шекспира.
Монологи и разговоры в современных романах немногим ниже монологов классической
трагедии: «в художественном произведении все должно быть облечено красотою» — и нам даются такие глубоко обдуманные планы действования, каких почти никогда не составляют люди в настоящей жизни; а если выводимое лицо сделает как-нибудь инстинктивный, необдуманный шаг, автор считает необходимым оправдывать его из сущности характера этого лица, а критики остаются недовольны тем, что «
действие не мотивировано» — как будто бы оно мотивируется всегда индивидуальным характером, а не обстоятельствами и общими качествами человеческого сердца.
В том же декабре было два бенефиса: Мочалов дал «Поликсену»,
трагедию Озерова, а Синецкая — большую комедию в стихах, в пяти
действиях, сочинения Головина, под названием «Писатели между собой».