Неточные совпадения
— Ну нет — это, брат, аттбнде! — я
бы тебя главнокомандующим
надо всеми имениями сделал! Да, друг, накормил, обогрел ты служивого — спасибо тебе! Кабы не ты, понтировал
бы я теперь пешедралом до дома предков моих! И вольную
бы тебе сейчас в зубы, и все
бы перед тобой мои сокровища открыл — пей, ешь и веселись! А ты как обо мне полагал, дружище?
— «Ах» да «ах» — ты
бы в ту пору, ахало, ахал, как время было. Теперь ты все готов матери на голову свалить, а чуть коснется до дела — тут тебя и нет! А впрочем, не об бумаге и речь: бумагу, пожалуй, я и теперь сумею от него вытребовать. Папенька-то не сейчас, чай, умрет, а до тех пор балбесу тоже пить-есть
надо. Не выдаст бумаги — можно и на порог ему указать: жди папенькиной смерти! Нет, я все-таки знать желаю: тебе не нравится, что я вологодскую деревнюшку хочу ему отделить?
— В этакую минуту можно
бы и забыть про это! Старые-то дрязги оставить
надо…
— Об том-то я и говорю. И много можно сделать, и мало. Иногда много хочешь сделать, а выходит мало, а иногда будто и мало делается, ан смотришь, с Божьею помощью, все дела незаметно прикончил. Вот ты спешишь, в Москве тебе побывать, вишь,
надо, а зачем, коли тебя спросить, — ты и сама путем не сумеешь ответить. А по-моему, вместо Москвы-то, лучше
бы это время на дело употребить.
— Говорил, сударыня, и он,
надо правду сказать, довольно-таки благосклонно докуку мою выслушал. Только ответа удовлетворительного не мог мне дать: не слыхал, вишь, от маменьки ничего! никогда, вишь, покойница об этом ему не говаривала! А ежели
бы, дескать, слышал, то беспременно
бы волю ее исполнил!
Так повествовала Арина Петровна, и,
надо сказать правду, редкий рассказчик находил себе таких внимательных слушателей. Евпраксеюшка старалась не проронить слова, как будто
бы перед ней проходили воочию перипетии какой-то удивительной волшебной сказки; что же касается до Улитушки, то она, как соучастница большей части рассказываемого, только углами губ причмокивала.
— Сам знаю, что тяжко, и все-таки исполняю. Кто говорит: тяжко! а я говорю: чем тяжче, тем лучше, только
бы Бог укрепил! Не всем сладенького да легонького —
надо кому-нибудь и для Бога потрудиться! Здесьсебя сократишь — тамполучишь! Здесь — «трудом» это называется, а там — заслугой зовется! Справедливо ли я говорю?
— Тоже и об заслугах
надо сказать. И они неравные бывают. Одна заслуга — большая, а другая заслуга — малая! А ты как
бы думал!
— Мне что Горюшкино! Мне, пожалуй, и ничего не
надо! Было
бы на свечку да на маслице — вот я и доволен! А вообще, по справедливости… Да, маменька, и рад
бы смолчать, а не сказать не могу: большой грех на вашей душе лежит, очень, очень большой!
— Что так! свою-то, видно, уж съели? Ах, ах, грех какой! Вот кабы вы поменьше водки пили, да побольше трудились, да Богу молились, и землица-то почувствовала
бы! Где нынче зерно — смотришь, ан в ту пору два или три получилось
бы! Занимать-то
бы и не
надо!
Надо, чтоб на него легло что-нибудь тяжелое, которое раздавило
бы его, уничтожило
бы совсем, дотла!
Казалось, ему
надо бы понимать, что свет закрыт для него с Анной; но теперь в голове его родились какие-то неясные соображения, что так было только в старину, а что теперь, при быстром прогрессе (он незаметно для себя теперь был сторонником всякого прогресса), что теперь взгляд общества изменился и что вопрос о том, будут ли они приняты в общество, еще не решен.
Неточные совпадения
Жить
надо, старче, по-моему: // Сколько холопов гублю, // Мучу, пытаю и вешаю, // А поглядел
бы, как сплю!»
—
Надо было зимой поход объявить! — раскаивался он в сердце своем, — тогда
бы они от меня не спрятались.
— Нет, если
бы это было несправедливо, ты
бы не мог пользоваться этими благами с удовольствием, по крайней мере я не мог
бы. Мне, главное,
надо чувствовать, что я не виноват.
— Ах, какой вздор! — продолжала Анна, не видя мужа. — Да дайте мне ее, девочку, дайте! Он еще не приехал. Вы оттого говорите, что не простит, что вы не знаете его. Никто не знал. Одна я, и то мне тяжело стало. Его глаза,
надо знать, у Сережи точно такие же, и я их видеть не могу от этого. Дали ли Сереже обедать? Ведь я знаю, все забудут. Он
бы не забыл.
Надо Сережу перевести в угольную и Mariette попросить с ним лечь.
— Нет, — сказала она, раздражаясь тем, что он так очевидно этой переменой разговора показывал ей, что она раздражена, — почему же ты думаешь, что это известие так интересует меня, что
надо даже скрывать? Я сказала, что не хочу об этом думать, и желала
бы, чтобы ты этим так же мало интересовался, как и я.