Неточные совпадения
Хоть бы эти бурмистры да управители наши: ты не гляди, что он тебе в глаза
смотрит! одним-то глазом он
на тебя, а
другим — в лес норовит!
— Зачем мне тебя притеснять,
друг мой, я мать тебе! Вот Порфиша: и приласкался и пожалел — все как след доброму сыну сделал, а ты и
на мать-то путем
посмотреть не хочешь, все исподлобья да сбоку, словно она — не мать, а ворог тебе! Не укуси, сделай милость!
А Порфирий Владимирыч
смотрел на милого
друга маменьку и скорбно покачивал в такт головою.
Воспаленные глаза бессмысленно останавливаются то
на одном, то
на другом предмете и долго и пристально
смотрят; руки и ноги дрожат; сердце то замрет, словно вниз покатится, то начнет колотить с такою силой, что рука невольно хватается за грудь.
— И чем тебе худо у матери стало! Одет ты и сыт — слава Богу! И теплехонько тебе, и хорошохонько… чего бы, кажется, искать! Скучно тебе, так не прогневайся,
друг мой, —
на то и деревня! Веселиев да балов у нас нет — и все сидим по углам да скучаем! Вот я и рада была бы поплясать да песни попеть — ан
посмотришь на улицу, и в церковь-то Божию в этакую мукреть ехать охоты нет!
В таком духе разговор длится и до обеда, и во время обеда, и после обеда. Арине Петровне даже
на стуле не сидится от нетерпения. По мере того как Иудушка растабарывает, ей все чаще и чаще приходит
на мысль: а что, ежели… прокляну? Но Иудушка даже и не подозревает того, что в душе матери происходит целая буря; он
смотрит так ясно и продолжает себе потихоньку да полегоньку притеснять милого
друга маменьку своей безнадежною канителью.
— Как знать, милый
друг маменька! А вдруг полки идут! Может быть, война или возмущение — чтоб были полки в срок
на местах! Вон, намеднись, становой сказывал мне, Наполеон III помер, — наверное, теперь французы куролесить начнут! Натурально, наши сейчас вперед — ну, и давай, мужичок, подводку! Да в стыть, да в метель, да в бездорожицу — ни
на что не
посмотрят: поезжай, мужичок, коли начальство велит! А нас с вами покамест еще поберегут, с подводой не выгонят!
— Что такое сделалось? — спросила она, — что они с утра словно вороги
друг на друга смотрят?
Наконец оба, и отец и сын, появились в столовую. Петенька был красен и тяжело дышал; глаза у него
смотрели широко, волосы
на голове растрепались, лоб был усеян мелкими каплями пота. Напротив, Иудушка вошел бледный и злой; хотел казаться равнодушным, но, несмотря
на все усилия, нижняя губа его дрожала. Насилу мог он выговорить обычное утреннее приветствие милому
другу маменьке.
Все смолкают; стаканы с чаем стоят нетронутыми. Иудушка тоже откидывается
на спинку стула и нервно покачивается. Петенька, видя, что всякая надежда потеряна, ощущает что-то вроде предсмертной тоски и под влиянием ее готов идти до крайних пределов. И отец и сын с какою-то неизъяснимою улыбкой
смотрят друг другу в глаза. Как ни вышколил себя Порфирий Владимирыч, но близится минута, когда и он не в состоянии будет сдерживаться.
— В чужом кармане, мой
друг, легко деньги считать. Иногда нам кажется, что у человека золотые горы, а поглядеть да
посмотреть, так у него
на маслице да
на свечечку — и то не его, а Богово!
— Чтой-то, барин, как у вас добра много выходит! Давеча пошла я
на погреб за солониной; думаю, давно ли
другую кадку зачали —
смотрю, ан ее там куска с два ли, с три ли
на донышке лежит!
— Нет, маменька, не говорите! оно, конечно, сразу не видно, однако как тут рубль, в
другом месте — полтина, да в третьем — четвертачок… Как
посмотришь да поглядишь… А впрочем, позвольте, я лучше сейчас все
на цифрах прикину! Цифра — святое дело; она уж не солжет!
— Ты думаешь, Бог-то далеко, так он и не видит? — продолжает морализировать Порфирий Владимирыч, — ан Бог-то — вот он. И там, и тут, и вот с нами, покуда мы с тобой говорим, — везде он! И все он видит, все слышит, только делает вид, будто не замечает. Пускай, мол, люди своим умом поживут;
посмотрим, будут ли они меня помнить! А мы этим пользуемся, да вместо того чтоб Богу
на свечку из достатков своих уделить, мы — в кабак да в кабак! Вот за это за самое и не подает нам Бог ржицы — так ли,
друг?
Купец, который на рысаке был помешан, улыбался на это с особенною, как говорится, охотою и, поглаживая бороду, говорил: «Попробуем, Алексей Иванович!» Даже все сидельцы [Сиделец — приказчик, продавец в лавке.] обыкновенно в это время, снявши шапки, с удовольствием
посматривали друг на друга и как будто бы хотели сказать: «Алексей Иванович хороший человек!» Словом, он успел приобресть совершенную народность, и мнение купцов было такое, что Алексей Иванович «хоть оно и возьмет, но зато уж никак тебя не выдаст».
Неточные совпадения
Городничий. Я здесь напишу. (Пишет и в то же время говорит про себя.)А вот
посмотрим, как пойдет дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да есть у нас губернская мадера: неказиста
на вид, а слона повалит с ног. Только бы мне узнать, что он такое и в какой мере нужно его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который подходит к двери, но в это время дверь обрывается и подслушивавший с
другой стороны Бобчинский летит вместе с нею
на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
Хлестаков, городничий и Добчинский. Городничий, вошед, останавливается. Оба в испуге
смотрят несколько минут один
на другого, выпучив глаза.
Смотреть никогда не мог
на них равнодушно; и если случится увидеть этак какого-нибудь бубнового короля или что-нибудь
другое, то такое омерзение нападет, что просто плюнешь.
Скотинин и Митрофан, выпуча глаза,
друг на друга смотрят.
Г-жа Простакова. Бог вас знает, как вы нынче судите. У нас, бывало, всякий того и
смотрит, что
на покой. (Правдину.) Ты сам, батюшка,
других посмышленее, так сколько трудисся! Вот и теперь, сюда шедши, я видела, что к тебе несут какой-то пакет.