— Этот ятаган — святыня, мой друг, его отнял твой дедушка Николай Ларионыч — c'etait le bienfaiteur de toute la famille! — a je ne sais plus quel Turc это был благодетель всей семьи! — у какого-то турка., и с тех пор он переходит в нашем семействе из рода
в род! Здесь все, что ты ни видишь, полно воспоминаний… de nobles souvenirs, mon fils! благородных воспоминаний, сын мой!
Неточные совпадения
Милостивые государи! если вы не верите
в существование: господ ташкентцев, я попросил бы вас выйти на минуту на улицу. Там вы наверное и на каждом шагу насладитесь такого
рода разговорами...
Эти резкие перерывы и переходы кажутся нам неожиданными, но между тем
в них, несомненно, есть своя строгая последовательность, только усложнившаяся множеством разного
рода мотивов, которые и до сих пор еще ускользают от нашего внимания или неправильно признаются нами недраматическими.
И мне кажется, что такого
рода разъяснительная работа хотя и не представляет условий совершенной цельности, но может внести
в общую сокровищницу общественной физиологии материал довольно ценный.
Сколь разнообразны вольные художества
в Российской империи, столь же разнообразны и
роды моей готовной деятельности.
Это был непрерывный ряд балов, parties de plaisir увеселительных поездок., выездов, приемов,
в которых принимали участие представители всех возможных
родов оружия и дипломаты всех ведомств, «C'etait un reve» Это был сон., как она сама выражалась об этом времени.
В течение шести недель после
родов она неутомимо снаряжала своего маленького Nicolas и наконец достигла-таки того, что он
в свою очередь сделался точно куколка.
Дело
в том, что Ольга Сергеевна еще за границей слышала, что
в Петербурге народились какие-то нигилисты,
род особенного сословия, которого не коснулись краткие начатки нравственности и религии и которое, вследствие того, ничем не занимается, ни науками, ни художествами, а только делает революции.
Скотинин. Не знаешь, так скажу. Я Тарас Скотинин,
в роде своем не последний. Род Скотининых великий и старинный. Пращура нашего ни в какой герольдии не отыщешь.
— Напрасно сделал. Мое писанье — это
в роде тех корзиночек из резьбы, которые мне продавала бывало Лиза Мерцалова из острогов. Она заведывала острогами в этом обществе, — обратилась она к Левину. — И эти несчастные делали чудеса терпения.
Выражается сильно российский народ! и если наградит кого словцом, то пойдет оно ему
в род и потомство, утащит он его с собою и на службу, и в отставку, и в Петербург, и на край света.
А известно ли вам, что он из раскольников, да и не то чтоб из раскольников, а просто сектант; у него
в роде бегуны бывали, и сам он еще недавно целых два года в деревне у некоего старца под духовным началом был.
— Это — медовуха действует. Ешь — сколько хочешь, она как метлой чистит. Немцы больше четырех рюмок не поднимают ее, балдеют. Вообще медовуха — укрощает. Секрет жены, он у нее
в роду лет сотню держится, а то и больше. Даже и я не знаю, в чем тут дело, кроме крепости, а крепость — не так уж велика, 65–70 градусов.
Неточные совпадения
Хлестаков (защищая рукою кушанье).Ну, ну, ну… оставь, дурак! Ты привык там обращаться с другими: я, брат, не такого
рода! со мной не советую… (Ест.)Боже мой, какой суп! (Продолжает есть.)Я думаю, еще ни один человек
в мире не едал такого супу: какие-то перья плавают вместо масла. (Режет курицу.)Ай, ай, ай, какая курица! Дай жаркое! Там супу немного осталось, Осип, возьми себе. (Режет жаркое.)Что это за жаркое? Это не жаркое.
Хлестаков (раскланиваясь).Как я счастлив, сударыня, что имею
в своем
роде удовольствие вас видеть.
Анна Андреевна. Но позвольте заметить: я
в некотором
роде… я замужем.
Глеб — он жаден был — соблазняется: // Завещание сожигается! // На десятки лет, до недавних дней // Восемь тысяч душ закрепил злодей, // С
родом, с племенем; что народу-то! // Что народу-то! с камнем
в воду-то! // Все прощает Бог, а Иудин грех // Не прощается. // Ой мужик! мужик! ты грешнее всех, // И за то тебе вечно маяться!
Был господин невысокого
рода, // Он деревнишку на взятки купил, // Жил
в ней безвыездно // тридцать три года, // Вольничал, бражничал, горькую пил, // Жадный, скупой, не дружился // с дворянами, // Только к сестрице езжал на чаек; // Даже с родными, не только // с крестьянами,