Давид говорил отлично, Молькенбур, как всегда, трезво, но с разящими доводами.
Давид остался рядом со мной, ещё двое по бокам, а остальные распределились так, чтобы прикрывать тылы и тех, кто остался в карете.
Давид написал псалмы, которые читали, читают и будут читать.