Неточные совпадения
Перегоренский. Ваше высокородие! Во мне, в моем лице, видите вы
единственное убежище общественной совести, Живоглотом попранной, Живоглотом поруганной. Смени Живоглота, добродетельный царедворец! Смени! вопиют к тебе тысячи
жертв его зверообразной лютости!
Второе — грустное: нам показали осколок снаряда, который после бомбардировки солдаты нашли в лесу около дороги в Озургеты, привязали на палку, понесли это чудище двухпудовое с хороший самовар величиной и, подходя к лагерю, уронили его на землю: двоих разорвало взрывом, — это
единственные жертвы недавней бомбардировки.
Неточные совпадения
Единственная перспектива, которую вполне четко и ясно указывают нам, — это перспектива библейского юноши Исаака —
жертва богам отцов,
жертва их традициям…
Пурга — это снежный ураган, во время которого температура понижается до 15°. И ветер бывает так силен, что снимает с домов крыши и вырывает с корнями деревья. Идти во время пурги положительно нельзя:
единственное спасение — оставаться на месте. Обыкновенно всякая снежная буря сопровождается человеческими
жертвами.
Бедная Саша, бедная
жертва гнусной, проклятой русской жизни, запятнанной крепостным состоянием, — смертью ты вышла на волю! И ты еще была несравненно счастливее других: в суровом плену княгининого дома ты встретила друга, и дружба той, которую ты так безмерно любила, проводила тебя заочно до могилы. Много слез стоила ты ей; незадолго до своей кончины она еще поминала тебя и благословляла память твою как
единственный светлый образ, явившийся в ее детстве!
— Для него жизнь — борьба за расширение знаний, борьба за подчинение таинственных энергий природы человеческой воле, все люди должны быть равносильно вооружены для этой борьбы, в конце которой нас ожидает свобода и торжество разума — самой могучей из всех сил и
единственной силы мира, сознательно действующей. А для нее жизнь была мучительным приношением человека в
жертву неведомому, подчинением разума той воле, законы и цели которой знает только священник.
Жертву я нашла: Лыняев —
единственный человек, за которым я могу жить так, как мне хочется, как я привыкла; всякая другая жизнь для меня тягость, бремя, несчастие — хуже смерти.