Неточные совпадения
Снаружи-то он будто и не злобствует, да и внутри, может, нет
у него на тебя негодования, однако хуже этого
человека на всем свете не сыщешь: весь
как есть злющий.
— А
у меня сегодня был случай! — говорит Алексей Дмитрич, обращаясь к Михаиле Трофимычу, который,
как образованный
человек, следит шаг за шагом за его высокородием, — приходит ко мне Маремьянкин и докладывает, что в уезде отыскано туловище… и
как странно! просто одно туловище, без головы! Imaginez-vous cela! [Вообразите себе! (франц.)]
Говорят, будто
у Порфирия Петровича есть деньги, но это только предположение, потому что он ими никого никогда не ссужал. Однако,
как умный
человек, он металла не презирает, и в душе отдает большое предпочтение тому, кто имеет, перед тем, кто не имеет. Тем не менее это предпочтение не выражается
у него как-нибудь нахально, и разве некоторая томность во взгляде изобличит внутреннюю тревогу души его.
Вообще, Порфирий Петрович составляет ресурс в городе, и к кому бы вы ни обратились с вопросом о нем, отвсюду наверное услышите один и тот же отзыв: «
Какой приятный
человек Порфирий Петрович!», «
Какой милый
человек Порфирий Петрович!» Что отзывы эти нелицемерны — это свидетельствуется не только тоном голоса, но и всею позою говорящего. Вы слышите, что
у говорящего в это время
как будто порвалось что-то в груди от преданности к Порфирию Петровичу.
Есть
у них на все этакой взгляд наивный,
какого ни один
человек в целом мире иметь не может.
— За меня отдадут-с…
У меня, Марья Матвевна, жалованье небольшое, а я и тут способы изыскиваю… стало быть, всякий купец такому
человеку дочь свою, зажмуря глаза, препоручить может… Намеднись иду я по улице, а Сокуриха-купчиха смотрит из окна:"Вот, говорит, солидный
какой мужчина идет"… так, стало быть, ценят же!.. А за что? не за вертопрашество-с!
— А
какая у него одежа? пониток черный да вериги железные — вот и одежа вся. Известно, не без того, чтоб
люди об нем не знали; тоже прихаживали другие и милостыню старцу творили: кто хлебца принесет, кто холстеца, только мало он принимал, разве по великой уж нужде. Да и тут, сударь, много раз при мне скорбел, что по немощи своей, не может совершенно от мира укрыться и полным сердцем всего себя богу посвятить!
— Старшой-ет сын, Ванюша, при мне… Второй сын, Кузьма Акимыч, графскими
людьми в Москве заправляет; третий сын, Прохор, сапожную мастерскую в Москве
у Арбатских ворот держит, четвертый сын, Петруша,
у Троицы в ямщиках — тоже хозяйствует! пятой сын, Семен,
у Прохора-то в мастерах живет, а шестой, сударь, Михеюшко, лабаз в Москве же держит… Вот сколько сынов
у меня! А мнуков да прамнуков так и не сосчитать… одной, сударь, своею душой без двух тридцать тягол его графскому сиятельству справляю, во
как!
— Вестимо, не прежние годы! Я, сударь, вот все с хорошим
человеком посоветоваться хочу. Второй-ет
у меня сын, Кузьма Акимыч,
у графа заместо
как управляющего в Москве, и граф-то его, слышь, больно уж жалует. Так я, сударь, вот и боюсь, чтоб он Ванюшку-то моего не обидел.
— Так я, сударь, и пожелал; только что ж Кузьма-то Акимыч, узнавши об этом, удумал? Приехал он ноне по зиме ко мне:"Ты, говорит, делить нас захотел, так я, говорит, тебе этого не позволяю, потому
как я
у графа первый
человек! А
как ты, мол, не дай бог, кончишься, так на твоем месте хозяйствовать мне, а не Ивану, потому
как он малоумный!"Так вот, сударь,
каки ноне порядки!
— Что станешь с ним, сударь, делать! Жил-жил, все радовался, а теперь вот ко гробу мне-ка уж время, смотри,
какая у нас оказия вышла! И чего еще я, сударь, боюсь: Аким-то Кузьмич
человек ноне вольной, так Кузьма-то Акимыч, пожалуй, в купцы его выпишет, да и деньги-то мои все к нему перетащит… А ну,
как он в ту пору, получивши деньги-то, отцу вдруг скажет:"Я, скажет, папынька, много вами доволен, а денежки, дескать, не ваши, а мои… прощайте, мол, папынька!"Поклонится ему, да и вон пошел!
Разбитной. Отличный молодой
человек, князь. И в
каком порядке
у него имение!
А вот, я вам доложу, тоска-то,
как видишь, что человек-от и честной и хороший, а ни к чему
как есть приступиться не может — все-то
у него из рук валится.
И диви бы законов не знали или там форм
каких; всё, батюшка,
у него в памяти, да вот
как станет перед ним живой
человек — куда что пошло! «тово» да «тово» да «гм» — ничего от него и не добьешься больше.
— Ищите вы! Наше дело сторона; мы
люди непричастные, мы сидим да глядим только,
как вы там стараетесь и
как у вас ничего из этого не выходит!
— Еще бы он не был любезен! он знает, что
у меня горло есть… а удивительное это, право, дело! — обратился он ко мне, — посмотришь на него — ну,
человек, да и все тут! И говорить начнет — тоже целые потоки изливает: и складно, и грамматических ошибок нет! Только, брат, бесцветность
какая, пресность, благонамеренность!.. Ну, не могу я! так, знаешь, и подымаются руки, чтоб с лица земли его стереть… А женщинам нравиться может!.. Да я, впрочем, всегда спать ухожу, когда он к нам приезжает.
— Это занятие очень милое, — сказал я, — действительно, оно легче, если я буду в халатике похаживать да показывать добрым
людям,
какие у меня зубы белые, нежели дело делать.
— Я
как отец говорю вам это, — продолжал господин полицеймейстер (мне даже показалось, что
у пего слезы навернулись на глазах), — потому что вы
человек молодой еще, неопытный, вы не знаете,
как много значат дурные примеры…
Третий субъект был длинный и сухой господин. Он нисколько не обеспокоился нашим приходом и продолжал лежать. По временам из груди его вырывались стоны, сопровождаемые удушливым кашлем, таким,
каким кашляют
люди,
у которых, что называется, печень разорвало от злости, а в жилах течет не кровь, а желчь, смешанная с оцтом.
— Ведь вы
человек чистый, — продолжал я, —
какая же вам надобность позволять говорить себе дерзости арестанту и притом ябеднику? разве
у вас нет карцера?
Как из деревни-то он шел, совесть-то
у него, может, шаталася, а тут, гляди, совсем другой
человек сделался.
— Позвольте, однако ж, — прервал я, — по
какой же причине они выбрали себе такого бездельника? неужели
у них получше
людей нет?
Лицо Маслобойникова сияло; он мял губами гораздо более прежнего, и в голосе его слышались визгливые перекатистые тоны, непременно являющиеся
у человека, которого сердце до того переполнено радостию, что начинает там
как будто саднить. Мне даже показалось, что он из дому Мавры Кузьмовны сбегал к себе на квартиру и припомадился по случаю столь великого торжества, потому что волосы
у него не торчали вихрами,
как обыкновенно, а были тщательно приглажены.
А все оттого, что положение
у него на свете есть, что он
человек как человек: собой располагать, значит, может!
Неточные совпадения
А уж Тряпичкину, точно, если кто попадет на зубок, берегись: отца родного не пощадит для словца, и деньгу тоже любит. Впрочем, чиновники эти добрые
люди; это с их стороны хорошая черта, что они мне дали взаймы. Пересмотрю нарочно, сколько
у меня денег. Это от судьи триста; это от почтмейстера триста, шестьсот, семьсот, восемьсот…
Какая замасленная бумажка! Восемьсот, девятьсот… Ого! за тысячу перевалило… Ну-ка, теперь, капитан, ну-ка, попадись-ка ты мне теперь! Посмотрим, кто кого!
Анна Андреевна. Ну, скажите, пожалуйста: ну, не совестно ли вам? Я на вас одних полагалась,
как на порядочного
человека: все вдруг выбежали, и вы туда ж за ними! и я вот ни от кого до сих пор толку не доберусь. Не стыдно ли вам? Я
у вас крестила вашего Ванечку и Лизаньку, а вы вот
как со мною поступили!
Городничий. А уж я так буду рад! А уж
как жена обрадуется!
У меня уже такой нрав: гостеприимство с самого детства, особливо если гость просвещенный
человек. Не подумайте, чтобы я говорил это из лести; нет, не имею этого порока, от полноты души выражаюсь.
С утра встречались странникам // Все больше
люди малые: // Свой брат крестьянин-лапотник, // Мастеровые, нищие, // Солдаты, ямщики. //
У нищих,
у солдатиков // Не спрашивали странники, //
Как им — легко ли, трудно ли // Живется на Руси? // Солдаты шилом бреются, // Солдаты дымом греются — //
Какое счастье тут?..
— Смотри, не хвастай силою, — // Сказал мужик с одышкою, // Расслабленный, худой // (Нос вострый,
как у мертвого, //
Как грабли руки тощие, //
Как спицы ноги длинные, // Не
человек — комар).