Неточные совпадения
До
тех, сударь,
пор этак действуешь, покуда
на голубчике, что называется, лягушечьего пуха не останется.
Служил он где-то в гусарах — ну,
на жидов охоту имел:
то возьмет да собаками жида затравит,
то посадит его по горло в ящик с помоями, да над головой-то саблей и махает, а не
то еще заложит их тройкой в бричку, да и разъезжает до
тех пор, пока всю тройку не загонит.
Я всегда удивлялся, сколько красноречия нередко заключает в себе один палец истинного администратора. Городничие и исправники изведали
на практике всю глубину этой тайны; что же касается до меня,
то до
тех пор, покуда я не сделался литератором, я ни о чем не думал с таким наслаждением, как о возможности сделаться, посредством какого-нибудь чародейства, указательным пальцем губернатора или хоть его правителя канцелярии.
Известно, остервенился зверь, жену избил
на чем свет стоит, учителя в палки поставил, а к Порфирию Петровичу с
тех пор доверие неограниченное питать стал.
Многие помнят также, как Иван Онуфрич в
ту пору поворовывал и как питейный ревизор его за волосяное царство таскивал; помнят, как он постепенно, тихим манером идя, снял сначала один уезд, потом два, потом вдруг и целую губернию; как самая кожа
на его лице из жесткой постепенно превращалась в мягкую, а из загорелой в белую…
— Намеднись вот проезжал у нас барин: тихий такой… Ехал-то он
на почтовых, да коней-то и не случилось, а сидеть ему неохота. Туда-сюда — вольных… Только и заломил я с него за станцию-то пять серебра, так он ажио глаза вытаращил, однако, подумамши, четыре серебра без гривенника за двадцать верст дал… Ну, приехали мы
на другую станцию, ан и там кони в разгоне… Пытали мы в
ту пору промеж себя смеяться!..
Живновский. Надо, надо будет скатать к старику; мы с Гордеем душа в душу жили… Однако как же это? Ведь Гордею-то нынче было бы под пятьдесят, так неужто дедушка его до сих
пор на службе состоит? Ведь старику-то без малого сто лет, выходит. Впрочем, и
то сказать, тогда народ-то был какой! едрёный, коренастый! не
то что нынче…
Малявка. Ну! вот я и говорю,
то есть, хозяйке-то своей: «Смотри, мол, Матренушка, какая у нас буренушка-то гладкая стала!» Ну, и ничего опять,
на том и стали, что больно уж коровушка-то хороша. Только
на другой же день забегает к нам это сотский."Ступай, говорит, Семен: барин [В некоторых губерниях крестьяне называют станового пристава барином. (Прим. Салтыкова-Щедрина.)]
на стан требует". Ну, мы еще и в
ту пору с хозяйкой маленько посумнились: «Пошто, мол, становому
на стан меня требовать!..»
Малявка. Только прихожу я это
на стан, а барии в
ту пору и зачал мне говорить: «Семенушка, говорит, коровника у тебя моей супружнице оченно понравилась, так вот, говорит, тебе целковый, будто
на пенное; приводи, говорит, коровушку завтра
на стан…»
Бобров. Ничего тут нет удивительного, Марья Гавриловна. Я вам вот что скажу — это, впрочем, по секрету-с — я вот дал себе обещание, какова
пора пи мера, выйти в люди-с. У меня
на этот предмет и план свой есть. Так оно и выходит, что жена в евдаком деле только лишнее бревно-с. А любить нам друг друга никто не препятствует, было бы
на то ваше желание. (Подумавши.) А я, Машенька, хотел вам что-то сказать.
Вместо
того чтобы встать пораньше да
на базар сходить, а она до сих
пор в постели валяется! я, говорит, не кухарка тебе далась, вот и разговаривай с ней.
Да с тех-то
пор и идет у них дебош:
то женский пол соберет, в горнице натопит, да в чем есть и безобразничает, или зазовет к себе приказного какого ни
на есть ледящего: «Вот, говорит, тебе сто рублев, дозволь, мол, только себя выпороть!» Намеднись один пьянчужка и согласился, да только что они его, сударь, выпустили, он стал в воротах, да и кричит караул.
— А я еще утрось из дому убег, будто в ряды, да вот и не бывал с
тех самых
пор…
то есть с утра с раннего, — прибавил он, и вдруг, к величайшему моему изумлению, пискливым дискантом запел: — "
На заре ты ее не буди…"[48]
Так врешь! ты сначала поучись, да сам к естеству-то подладься, да потом и владей им
на здоровье; в
ту пору, как эким-то манером с ним совладаешь, оно и само от тебя не уйдет.
Однажды я как-то осмелился заикнуться перед моим начальником, что по моему мнению… так он только поглядел
на меня, и с
тех пор я более не заикался.
— До вас еще не дошла очередь, княжна… До сих
пор мы с Николаем Иванычем об
том только говорили, что мир полон скуки и что порядочному человеку ничего другого не остается… но угадайте,
на чем мы решили?
Пришел и я, ваше благородие, домой, а там отец с матерью ругаются: работать, вишь, совсем дома некому; пошли тут брань да попреки разные… Сам вижу, что за дело бранят, а перенести
на себе не могу; окроме злости да досады, ничего себе в разум не возьму; так-то тошно стало, что взял бы, кажется, всех за одним разом зарубил, да и
на себя, пожалуй, руку наложить, так в
ту же
пору.
— Коли не сам! Да вот словно лукавый, прости господи, мне в
ту пору на язык сел: скажи да скажи… Ну, вот теперь и сиди да сиди…
"Было это, братец ты мой, по весне дело;
на селе у нас праздник был большой; только пришла она, стала посередь самого села, мычит: «ба» да «ба» — и вся недолга. Сидел я в
ту пору у себя в избе у самого окошечка; гляжу, баба посередь дороги ревмя ревет.
— А Христос ее знает! Бает, с Воргушина, от немки от управительши по миру ходит! Летось она и ко мне эк-ту наслалась:"Пусти, говорит, родименькой, переночевать". Ну, и порассказала же она мне про ихние распорядки! Хошь она и в
ту пору на язык-от не шустра была, а наслушался я.
А я, знашь, в
ту пору, как ее бросил
на гуменнике, и развязать-то второпях позабыл… Гляжу, к обеду и становой прикатил; поволокли нас всех туда миром; сняли с нее вожжи, со старухи.
Истрясли мы в
ту пору рублей больше тысячи
на тогдашние еще деньги, и схоронили-таки родителя по своему обычаю. Однако с этих
пор словно знобит у меня все нутро, как увижу полицейского: так и представляется мне покойник, как он его резать и потрошить хотел.
Это, говорит, ты хочешь, чтоб меня засудили
на старости лет; мало, что ли, я в
те поры с покойничком денег истрясла?
В
ту пору вот, как исправлять-то ее примались, так плотник Осип начал накаты было рубить: такие ли здоровенные, что, слышь, и топор не берет, а нутро-то у бревна словно желток желтое скипелось… во как отцы-то наши
на долгие века строились, словно чуяли, что и про нас будет надобе…
— Аи
то, девки, в
пору пришли! сказано: стань передо мной, как лист перед травой! — говорит она, как бы отвечая
на замечание ямщика, — а вы тут, поди-чай, с утра раннего ждете-поджидаете…
— Так вот-с эта Мавра Кузьмовна, — продолжал он, — и задумала учредить здесь свою эпархию Скитов ей, пожалуй, не жалко, потому что в
ту пору хоть и была она в уваженье, да все как-то
на народе ее не видать было; там, что ни выдет, бывало, все-таки больше не к ней, а ко всем скитам сообща относят, ну, а теперь она действует сама собой, и у всех, значит, персонально
на виду.
Да скрыть-то нельзя-с! потому что кто его знает? может, он и в другом месте попадется, так и тебя заодно уж оговорит, а наш брат полицейский тоже свинья не последняя: не размыслит
того, что товарища
на поруганье предавать не следует — ломит себе
на бумагу асе, что ни сбрешут ему
на допросе! ну, и не разделаешься с ним, пожалуй, в
ту пору…
— Ходил в это время мимо нашего дому молодой барин. Жили мы в
ту пору на Никольской, в проулке, ну, и ходил он мимо нас в свое присутствие кажной день… Да это нужно ли, ваше благородие?
— Хорошо вам, Алексей Васильич, так-ту говорить! Известно, вы без горя живете, а мне, пожалуй, и задавиться — так в
ту же
пору; сами, чай, знаете, каково мое житье! Намеднись вон работала-работала
на городничиху, целую неделю рук не покладывала, а пришла нонче за расчетом, так"как ты смеешь меня тревожить, мерзавка ты этакая! ты, мол, разве не знаешь, что я всему городу начальница!". Ну, и ушла я с
тем… а чем завтра робят-то накормлю?
Вот, думаю, мы жалуемся
на свою участь горькую, а каково ей-то, сироте бесприютной, одной, в слабости женской, себя наблюдать, да и семью призирать!"И стал я, с этой самой
поры, все об ней об одной раздумывать, как бы
то есть душу невинную от греха избавить.
Пошел я
на другой день к начальнику, изложил ему все дело; ну, он хошь и Живоглот прозывается (Живоглот и есть), а моему делу не препятствовал. «С богом, говорит, крапивное семя размножать — это, значит, отечеству украшение делать». Устроил даже подписку
на бедность, и накидали нам в
ту пору двугривенными рублей около двадцати. «Да ты, говорит, смотри,
на свадьбу весь суд позови».
Другой подумает, что мы сами этому делу причинны, что вот, дескать, крапивное семя,
на первых
порах пожуировать захотел, обленился, обабился — так и
того не было!