Я вижу, что преступление, совершенное в минуту моей смерти, не должно остаться бесследным. Теперь уже
идет дело о другом, более тяжелом преступлении, и кто знает, быть может, невдолге этот самый Андрей… Не потребуется ли устранить и его, как свидетеля и участника совершенных злодеяний? А там Кузьму, Ивана, Петра? Душа моя с негодованием отвращается от этого зрелища и спешит оставить кабинет Прокопа, чтобы направить полет свой в людскую.
Неточные совпадения
— Ну, батюшка,
слава богу! кажется, мое
дело в шляпе! — говорит Тертий Семеныч.
А теперь
идем обедать, mais soyons sobres, mon cher! parce que c'est tres serieux, ce que tu vas voir ce soir! [но будем воздержными, дорогой, ибо то, что ты увидишь вечером,
дело нешуточное!]
Одним словом,
день пошел своим чередом.
— Куда же мы в самом
деле идем?
Опять два бифштекса и, что всего неприятнее — опять возвращение домой с песнями. И с чего я вдруг так распелся? Я начинаю опасаться, что если
дело пойдет таким образом дальше, то меня непременно когда-нибудь посадят в часть.
Как ни придирчив кажется этот вопрос (когда
дело идет о женерозных начинаниях, у нас даже вопросов никаких допускать не принято), но он далеко не праздный.
Пошли тут пиры да банкеты; они было в Варшаву, для устройства служебных
дел, — куда тебе!
И что же-с! на другой
день идет это бал, кадрели, вальсы, все как следует, — вдруг входит Кузьма Тихоныч, подходит к хозяину и только, знаете, шепнул на ушко: алле!
— Я понимаю, что вам понять не легко, но, в то же время, надеюсь, что если вы будете так добры подарить мне несколько минут внимания, то
дело, о котором
идет речь, для вас самих будет ясно, как
день.
— Я полагаю, что этот предмет нами уже исчерпан и что насчет его не может быть даже недоразумений.
Дело идет вовсе не о праве на вознаграждение — это право вне всякого спора, — а лишь о размере его. Я надеюсь, что это наконец ясно.
— Я все очень хорошо понимаю-с, но позвольте вам доложить: тут
дело идет совсем не о каких-то неизвестных мне Машках или Дашках, а о восстановлении нарушенного права! Вот на что я хотел бы обратить ваше внимание!
"Или, быть может, — мелькало у меня в голове, —
дело объясняется и еще проще. Пришло какому-нибудь либералу-гласному в голову сказать, что налоги, равномерно распределяемые, суть единственные, которые, по справедливости, следует назвать равномерно распределенными! — другим эта мысль понравилась, а там и
пошла пильня в ход".
Но сторонники мысли о подкопах и задних мыслях
идут еще далее и утверждают, что тут
дело идет не об одних окольных путях, но и о сближениях. Отказ от привилегий, говорят они, знаменует величие души, а величие души, в свою очередь, способствует забвению старых распрей и счетов и приводит к сближениям. И вот, дескать, когда мы сблизимся… Но, к сожалению, и это не более, как окольный путь, и притом до того уже окольный, что можно ходить по нем до скончания веков, все только ходить, а никак не приходить.
Выдержавшие подобного рода дрессировку люди никогда не отвечают прямо, и даже не увертываются от вопросов: они просто, в свою очередь, ошеломляют вас вопросами, не имеющими ничего общего с
делом, о котором
идет речь.
— Вы думаете, что тут
дело идет только о Чурилке? — продолжал он, нет, тут захватываются авторитеты… эти презренные, ненавистные кумиры, которым мы, к стыду нашему, до сих пор еще поклоняемся.
Литературное
дело идет заведенным издревле порядком к наибыстрейшему наполнению антрепренерских карманов, а писатель-труженик, писатель, полагающий свою жизнь в литературное
дело, рискует, оставаясь при убеждении, что печать свободна, в одно прекрасное утро очутиться на мостовой…
— Ну, вот видите! Не лгу же я! Да и зачем лгать, коли сам собственными глазами все видел! Только вот, смотрю я, солнышко-то уж книзу
идет, а нам в тот же
день надо было покончить с Рахиным, чтобы разом, знаете, раздавить гидру — да и шабаш!
— Не за штатом, а просто ни при чем. Ну, скажи на милость, кабы у тебя свое
дело было, ну,
пошел ли бы ты генерала хоронить? Или опять эти Минералы, — ну, поехал ли бы ты за семь верст киселя есть, кабы у тебя свой интерес под руками был?
Разумеется, я ничего не сказал бы против статистики, если б она ограничилась исключительно одними этими фактами; но в том-то и
дело, что статистика, да вдобавок"международная", всегда
идет далее тех границ, которые предписываются благоразумием.
Я помню путешествия с маменькой по гостиному двору, где купцы, с замечательной искренностью, говорили: в нашем
деле, сударыня, не обвесить или не обмерить — все одно что по миру
пойти!
Где были в это время сестрицы? Бодрствовали ли они? Следили ли за тем, как я, постепенно спиваясь с кругу, погружаюсь на самое
дно петербургских наслаждений! Нет, они унывали в Ветлуге! Они роптали на судьбу, которая
послала на Ветлугу только одного мужчину, да и то землемера… О, маловеры!
Самые судьи собирались только по субботам единственно для того, чтобы закончить
дела, начавшиеся еще в «эпоху независимости», и затем, условившись, куда
идти вечером в баню, и явив миру пример судопроизводства гласного и невредного, расходились по домам.
— Нет, у нас площадь
слава те господи! Храни ее царица небесная! С тех пор как Губошлепов университет этот у нас завел, каждый божий
день студентов с метлами наряжаем. Метут да пометывают на гулянках! Одно только: монумента на площади нет! А уж как гражданам это желательно! как желательно! Просто, то есть, брюхом хочется, чтоб на нашей площади конный статуй стоял!
Неточные совпадения
Батюшка пришлет денежки, чем бы их попридержать — и куды!..
пошел кутить: ездит на извозчике, каждый
день ты доставай в кеятр билет, а там через неделю, глядь — и
посылает на толкучий продавать новый фрак.
Столько лежит всяких
дел, относительно одной чистоты, починки, поправки… словом, наиумнейший человек пришел бы в затруднение, но, благодарение богу, все
идет благополучно.
Аммос Федорович. Да, нехорошее
дело заварилось! А я, признаюсь,
шел было к вам, Антон Антонович, с тем чтобы попотчевать вас собачонкою. Родная сестра тому кобелю, которого вы знаете. Ведь вы слышали, что Чептович с Варховинским затеяли тяжбу, и теперь мне роскошь: травлю зайцев на землях и у того и у другого.
Слуга. Вы изволили в первый
день спросить обед, а на другой
день только закусили семги и потом
пошли всё в долг брать.
Что за черт! в самом
деле! (Протирает глаза.)Целуются! Ах, батюшки, целуются! Точный жених! (Вскрикивает, подпрыгивая от радости.)Ай, Антон! Ай, Антон! Ай, городничий! Бона, как дело-то
пошло!