Неточные совпадения
Длинный
рассказ все тянулся о том, как разгорались чувства молодых людей и как
родители усугубляли над ними надзор, придумывали нравственные истязания, чтоб разлучить их. У Марфеньки навертывались слезы, и Вера улыбалась изредка, а иногда и задумывалась или хмурилась.
— Вот, Оксинька, какие дела на белом свете делаются, — заключил свои
рассказы Петр Васильич, хлопая молодайку по плечу. — А ежели разобрать, так ты поумнее других протчих народов себя оказала… И ловкую штуку уколола!.. Ха-ха!.. У дедушки, у Родиона Потапыча, жилку прятала?.. У
родителя стянешь да к дедушке?.. Никто и не подумает… Верно!.. Уж так-то ловко… Родитель-то и сейчас волосы на себе рвет. Ну, да ему все равно не пошла бы впрок и твоя жилка. Все по кабакам бы растащил…
Потому
родитель твой, — продолжал Васильев с каким-то злобным удовольствием, посыпая перцем свой
рассказ во всем, что касалось Фомы Фомича, — потому что
родитель твой был столбовой дворянин, неведомо откуда, неведомо кто; тоже, как и ты, по господам проживал, при милости на кухне пробавлялся.
Родитель и родительница весь этот
рассказ выслушали очень внимательно.
Да и старший мой дядя — его брат, живший всегда при
родителях, хоть и опустился впоследствии в провинциальной жизни, но для меня был источником неистощимых
рассказов о Московском университетском пансионе, где он кончил курс, о писателях и профессорах того времени, об актерах казенных театров, о всем, что он прочел. Он был юморист и хороший актер-любитель, и в нем никогда не замирала связь со всем, что в тогдашнем обществе, начиная с 20-х годов, было самого развитого, даровитого и культурного.