Неточные совпадения
—
А что вы думаете, ведь это идея! съездить разве в самом деле… ха-ха! Ведь у нас… Право, отличная штука выйдет! Все была плешь, и
вдруг на ней строевой лес вырос… ха-ха! Ведь у нас волшебства-то эти… ха-ха! Благодарю, что надоумили! Съезжу, непременно съезжу… ха-ха!
Толпа гудит, сама не сознавая, к чему она стремится, чего желает. Ничего, кроме праздных мыслей, праздных слов и праздных поступков. Это самое полное, самое беззаветное осуществление идеала равенства… перед праздностью. Если кто"дома"сознавал за собою что-нибудь оригинальное, тот забывает об этом, стушевывается перед общим уровнем ликующей толпы. И это происходит не по принуждению,
а незаметно, само собой.
Вдруг как-то исчезает всякая гадливость.
— Мы, по крайней мере, могли объяснить, кто мы, откуда вышли и какую школу прошли. Ну, фофаны так фофаны… с тем и возьмите!
А нынешние… вон он! вон он, смотрите на него! —
вдруг воскликнул Удав, указывая на какого-то едва прикрытого петанлерчиком 23 бесшабашного советника «из молодых», — смотрите, вон он бедрами пошевеливает!
Что было дальше — я не помню. Кажется, я хотел еще что-то спросить, но, к счастию, не спросил,
а оглянулся кругом. Вижу: с одной стороны высится Мальберг, с другой — Бедерлей,
а я… стою в дыре и рассуждаю с бесшабашными советниками об «увенчании здания», о том, что людей нет, мыслей нет,
а есть только устав о кантонистах, да и тот еще надо в архиве отыскивать… И так мне
вдруг сделалось совестно, так совестно, что я круто оборвал разговор, воскликнув...
Он протянул мне руку и затем
вдруг дрогнул всем телом и… обнял меня! Это было до того несогласно с обычаями Интерлакена, что Юнгфрау мгновенно закутала свою вершину в облако,
а сидевшая поблизости англичанка вскрикнула: shocking! [неприлично!] — и убежала.
— И увидите, ваше сиятельство, как
вдруг все для вас сделается ясно. Где была тьма, там свет будет; где была внезапность, там сама собой винословность скажется.
А уж любить-то, любить-то как вас все за это будут!
Граф прочитал мою работу и остался ею доволен, так что я сейчас же приступил к сочинению второго акта. Но тут случилось происшествие, которое разом прекратило мои затеи. На другой день утром я, по обыкновению, прохаживался с графом под орешниками, как
вдруг… смотрю и глазам не верю! Прямо навстречу мне идет, и даже не идет,
а летит обнять меня… действительный Подхалимов!
— Да-с, так вот сидим мы однажды с деточками в классе и переводим:"время, нами переживаемое"… И
вдруг — инспектор-с. Посидел, послушал.
А я вот этой случайности-то и не предвидел-с. Только прихожу после урока домой, сел обедать — смотрю: пакет! Пожалуйте! Являюсь."Вы в Пинеге бывали?" — Не бывал-с. — "Так вот познакомьтесь". Я было туда-сюда: за что? — "Так вы не знаете? Это мне нравится! Он… не знает! Стыдитесь, сударь! не увеличивайте вашей вины нераскаянностью!"
Часа в три компания распадалась. Дамы предпринимали путешествие по магазинам,
а мужчины отправлялись смотреть"картинки". Во время процесса смотрения Захар Иваныч взвизгивал: ах, шельма! и спрашивал у Федора Сергеича, как это называется по-латыни. Но однажды зашли мы в пирожную, и с Блохиным
вдруг сделалось что-то необыкновенное.
Блохин выговорил эти слова медленно и даже почти строго. Каким образом зародилась в нем эта фраза — это я объяснить не умею, но думаю, что сначала она явилась так,
а потом
вдруг во время самого процесса произнесения, созрел проекте попробую-ка я Старосмыслову предику сказать!
А может быть, и целый проект примирения Старосмыслова с Пафнутьевым
вдруг в голове созрел. Как бы то ни было, но Федор Сергеич при этом напоминании слегка дрогнул.
Сейчас он об Старосмыслове печалуется:"что они с ним изделали?",
а вслед за тем
вдруг по поводу того же Старосмыслова сбесится и закричит: караул! сицилист!
И действительно, начал Блохин строго,
а кончил еще того строже. Говорил-говорил, да
вдруг обратился в упор к Старосмыслову и пророческим тоном присовокупил...
И
вдруг он надумал в Париж… сколько смеху-то было! Даже экзекутор смеялся: так вы, Иван Семеныч, в Париж?
А он одну только думу думает: съезжу в Париж, ворочусь, скажут: образованный! Смотришь, ан тысячка-другая и набежит!
Тоска настигла меня немедленно, как только Блохины и Старосмысловы оставили Париж. Воротившись с проводин, я ощутил такое глубокое одиночество, такую неслыханную наготу, что чуть было сейчас же не послал в русский ресторан за бесшабашными советниками. Однако на этот раз воздержался. Во-первых, вспомнил, что я уж больше трех недель по Парижу толкаюсь,
а ничего еще порядком не видал; во-вторых, меня
вдруг озарила самонадеянная мысль:
а что, ежели я и независимо от бесшабашных советников сумею просуществовать?
Сидишь, например, в балете, спрашиваешь соседа,
а кто, мол, это сию минуту такое изумительное антраша отколол? — и
вдруг ответ: это действительный статский советник Мариюс Петипа…
Сегодня вы выражаете чувства, всем вообще человекам свойственные,
а завтра
вдруг пустите такую душину, что хоть топор повесь.
Очевидно, тут речь идет совсем не об единении,
а о том, чтоб сделать из народа орудие известных личных расчетов.
А сверх того, может быть, и розничная продажа играет известную роль. Потому что, сообразите в самом деле, для чего этим людям
вдруг понадобилось это единение? С чего они так внезапно заговорили о нем?
До такой степени колючее, что когда он усомнился в моем патриотизме, то мне как-то невольно пришло на мысль:
а ведь он, пожалуй, возьмет да
вдруг…
Неточные совпадения
Городничий. Что, Анна Андреевна?
а? Думала ли ты что-нибудь об этом? Экой богатый приз, канальство! Ну, признайся откровенно: тебе и во сне не виделось — просто из какой-нибудь городничихи и
вдруг; фу-ты, канальство! с каким дьяволом породнилась!
X л е с т
а к о в (принимая деньги).Покорнейше благодарю. Я вам тотчас пришлю их из деревни… у меня это
вдруг… Я вижу, вы благородный человек. Теперь другое дело.
Городничий. Это бы еще ничего, — инкогнито проклятое!
Вдруг заглянет: «
А, вы здесь, голубчик!
А кто, скажет, здесь судья?» — «Ляпкин-Тяпкин». — «
А подать сюда Ляпкина-Тяпкина!
А кто попечитель богоугодных заведений?» — «Земляника». — «
А подать сюда Землянику!» Вот что худо!
Анна Андреевна. Ну вот видишь, дура, ну вот видишь: из-за тебя, этакой дряни, гость изволил стоять на коленях;
а ты
вдруг вбежала как сумасшедшая. Ну вот, право, стоит, чтобы я нарочно отказала: ты недостойна такого счастия.
Анна Андреевна. Ну, скажите, пожалуйста: ну, не совестно ли вам? Я на вас одних полагалась, как на порядочного человека: все
вдруг выбежали, и вы туда ж за ними! и я вот ни от кого до сих пор толку не доберусь. Не стыдно ли вам? Я у вас крестила вашего Ванечку и Лизаньку,
а вы вот как со мною поступили!