Неточные совпадения
Подхалимов (записывает: «об изобилии России
думает, что изобильна, но не весьма; недостаток сей полагает устранить, удвоив комплект исправников»).Граф! какого вы мнения
о русском
народе?
— Не
думайте, впрочем, Гамбетта, — продолжал Твэрдоонто, — чтоб я был суеверен… нимало! Но я говорю одно: когда мы затеваем какое-нибудь мероприятие, то прежде всего обязываемся понимать, против чего мы его направляем. Если б вы имели дело только с людьми цивилизованными — ну, тогда я понимаю… Ни вы, ни я…
О, разумеется, для нас… Но
народ, Гамбетта! вспомните, что такое
народ! И что у него останется, если он не будет чувствовать даже этой узды?
— Толстой-то, а? В мое время… в годы юности, молодости моей, — Чернышевский, Добролюбов, Некрасов — впереди его были. Читали их, как отцов церкви, я ведь семинарист. Верования строились по глаголам их. Толстой незаметен был. Тогда учились
думать о народе, а не о себе. Он — о себе начал. С него и пошло это… вращение человека вокруг себя самого. Каламбур тут возможен: вращение вокруг частности — отвращение от целого… Ну — до свидания… Ухо чего-то болит… Прошу…
Из основного противоречия, указанного нами во взгляде г. Жеребцова, очевидно уже, что он, несмотря на объявление себя ревностным патриотом и защитником народности, вовсе не
думал о народе русском, сочиняя свои воззрения.
Неточные совпадения
Гм! гм! Читатель благородный, // Здорова ль ваша вся родня? // Позвольте: может быть, угодно // Теперь узнать вам от меня, // Что значит именно родные. // Родные люди вот какие: // Мы их обязаны ласкать, // Любить, душевно уважать // И, по обычаю
народа, //
О Рождестве их навещать // Или по почте поздравлять, // Чтоб остальное время года // Не
думали о нас они… // Итак, дай Бог им долги дни!
И где такой
народ благочестивой, // C которым
думаешь ты жить в ладу?» — // «
О, я прямёхонько иду // В леса Аркадии счастливой.
И, знаете, иной раз, как шилом уколет, как
подумаешь, что по-настоящему
о народе заботятся, не щадя себя, только политические преступники… то есть не преступники, конечно, а… роман «Овод» или «Спартак» изволили читать?
— Мало ли чего не говорим,
о чем
думаем. Ты тоже не всякую правду скажешь, у всех она — для себя красненька, для других темненька.
Народ…
«Ведь не так давно стояли же на коленях пред ним, —
думал Самгин. — Это был бы смертельный удар революционному движению и начало каких-то новых отношений между царем и
народом, быть может, именно тех,
о которых мечтали славянофилы…»