Неточные совпадения
И бегут осчастливленные докторским разрешением"знатные иностранцы"обменивать вещества. Сначала обменивают около курзала, надеясь обмануть время и принюхиваясь к запаху жженого цикория, который так и валит из всех
кухонь. Но потом, видя, что время все-таки продолжает
идти черепашьим шагом (требуется, по малой мере, час
на обмен веществ), уходит в подгородние ресторанчики, за полчаса или за сорок минут ходьбы от кургауза.
— Кушать давно готово, — прибавила она, почти сконфузившись, — суп только бы не простыл, а котлетки я сейчас велю… — Она было стала поспешно вставать, чтоб
идти на кухню, и в первый раз, может быть, в целый месяц мне вдруг стало стыдно, что она слишком уж проворно вскакивает для моих услуг, тогда как до сих пор сам же я того требовал.
Сквозь приподнятое окно в кухне я действительно разглядел наших поляков; впрочем, мне показалось, что там, кроме их, много народу. Озадаченный, я
пошел на кухню. Смех, ругательства и тюканье (заменявшее у каторжных свистки) раздались мне вслед.
— Вспомнил, мошенник, старика, вспомнил. — И сейчас же усаживал гостя и сам принимался доставать из шкафа какой-то графинчик, а денщика
посылал на кухню за кушаньем.
Неточные совпадения
— Я уйду, я
на кухню пойду, — выговорила она. — Они рады будут. Они слышали, и их знают и помнят за границей.
Самгин
пошел домой, — хотелось есть до колик в желудке. В
кухне на столе горела дешевая, жестяная лампа, у стола сидел медник, против него — повар,
на полу у печи кто-то спал, в комнате Анфимьевны звучали сдержанно два или три голоса. Медник говорил быстрой скороговоркой, сердито, двигая руками по столу:
Так, с поднятыми руками, она и проплыла в
кухню. Самгин, испуганный ее шипением, оскорбленный тем, что она заговорила с ним
на ты, постоял минуту и
пошел за нею в
кухню. Она, особенно огромная в сумраке рассвета, сидела среди
кухни на стуле, упираясь в колени, и по бурому, тугому лицу ее текли маленькие слезы.
Как-то днем, в стороне бульвара началась очень злая и частая пальба. Лаврушку с его чумазым товарищем
послали посмотреть: что там? Минут через двадцать чумазый привел его в
кухню облитого кровью, — ему прострелили левую руку выше локтя. Голый до пояса, он сидел
на табурете, весь бок был в крови, — казалось, что с бока его содрана кожа. По бледному лицу Лаврушки текли слезы, подбородок дрожал, стучали зубы. Студент Панфилов, перевязывая рану, уговаривал его:
Она требовала ответа о здоровье. Обломов, написав ответ, сам отдал его Никите и прямо из передней выпроводил его
на двор и провожал глазами до калитки, чтоб он не вздумал зайти
на кухню и повторить там «клевету» и чтоб Захар не
пошел провожать его
на улицу.