Неточные совпадения
А скудельный сосуд про себя скажет:
вот и я на что-нибудь пригодился, хотя и получаю содержания два рубля медных в месяц!
—
А пришли мы к твоей княжеской светлости
вот что объявить: много мы промеж себя убивств чинили, много друг дружке разорений и наругательств делали,
а все правды у нас нет. Иди и володей нами!
— Так
вот, сударь, как настоящие-то начальники принимали! — вздыхали глуповцы, —
а этот что! фыркнул какую-то нелепицу, да и был таков!
Причем бросала в народ медными деньгами,
а пьяные ее подручники восклицали: «
Вот наша матушка! теперь нам, братцы, вина будет вволю!»
И
вот настала минута, когда эта мысль является не как отвлеченный призрак, не как плод испуганного воображения,
а как голая действительность, против которой не может быть и возражений.
— Мы не про то говорим, чтоб тебе с богом спорить, — настаивали глуповцы, — куда тебе, гунявому, на́бога лезти!
а ты
вот что скажи: за чьи бесчинства мы, сироты, теперича помирать должны?
—
Вот смотрите! — говорил он обывателям, — как только меня завидите, так сейчас в тазы бейте,
а потом зачинайте поздравлять, как будто я и невесть откуда приехал!
Вот вышла из мрака одна тень, хлопнула: раз-раз! — и исчезла неведомо куда; смотришь, на место ее выступает уж другая тень и тоже хлопает, как попало, и исчезает…"Раззорю!","Не потерплю!" — слышится со всех сторон,
а что разорю, чего не потерплю — того разобрать невозможно.
На третий день сделали привал в слободе Навозной; но тут, наученные опытом, уже потребовали заложников. Затем, переловив обывательских кур, устроили поминки по убиенным. Странно показалось слобожанам это последнее обстоятельство, что
вот человек игру играет,
а в то же время и кур ловит; но так как Бородавкин секрета своего не разглашал, то подумали, что так следует"по игре", и успокоились.
Каким образом об этих сношениях было узнано — это известно одному богу; но кажется, что сам Наполеон разболтал о том князю Куракину во время одного из своих petits levе́s. [Интимных утренних приемов (франц.).] И
вот в одно прекрасное утро Глупов был изумлен, узнав, что им управляет не градоначальник,
а изменник, и что из губернии едет особенная комиссия ревизовать его измену.
— Говорил я ему:"Какой вы, сударь, имеете резон драться?",
а он только знай по зубам щелкает:
вот тебе резон!
вот тебе резон!
Несмотря на то что он не присутствовал на собраниях лично, он зорко следил за всем, что там происходило. Скакание, кружение, чтение статей Страхова — ничто не укрылось от его проницательности. Но он ни словом, ни делом не выразил ни порицания, ни одобрения всем этим действиям,
а хладнокровно выжидал, покуда нарыв созреет. И
вот эта вожделенная минута наконец наступила: ему попался в руки экземпляр сочиненной Грустиловым книги:"О восхищениях благочестивой души"…
—
Вот и ты, чертов угодник, в аду с братцем своим сатаной калеными угольями трапезовать станешь,
а я, Семен, тем временем на лоне Авраамлем почивать буду.
Рассказывают следующее. Один озабоченный градоначальник, вошед в кофейную, спросил себе рюмку водки и, получив желаемое вместе с медною монетою в сдачу, монету проглотил,
а водку вылил себе в карман. Вполне сему верю, ибо при градоначальнической озабоченности подобные пагубные смешения весьма возможны. Но при этом не могу не сказать:
вот как градоначальники должны быть осторожны в рассмотрении своих собственных действий!
—
А вот так: несмотря на запрещение Печорина, она вышла из крепости к речке. Было, знаете, очень жарко; она села на камень и опустила ноги в воду. Вот Казбич подкрался — цап-царап ее, зажал рот и потащил в кусты, а там вскочил на коня, да и тягу! Она между тем успела закричать; часовые всполошились, выстрелили, да мимо, а мы тут и подоспели.
—
А вот что! — сказал барин, очутившийся на берегу вместе с коропами и карасями, которые бились у ног его и прыгали на аршин от земли. — Это ничего, на это не глядите; а вот штука, вон где!.. А покажите-ка, Фома Большой, осетра. — Два здоровых мужика вытащили из кадушки какое-то чудовище. — Каков князек? из реки зашел!
Неточные совпадения
Хлестаков. Да
вот тогда вы дали двести, то есть не двести,
а четыреста, — я не хочу воспользоваться вашею ошибкою; — так, пожалуй, и теперь столько же, чтобы уже ровно было восемьсот.
Анна Андреевна. После?
Вот новости — после! Я не хочу после… Мне только одно слово: что он, полковник?
А? (С пренебрежением.)Уехал! Я тебе вспомню это!
А все эта: «Маменька, маменька, погодите, зашпилю сзади косынку; я сейчас».
Вот тебе и сейчас!
Вот тебе ничего и не узнали!
А все проклятое кокетство; услышала, что почтмейстер здесь, и давай пред зеркалом жеманиться: и с той стороны, и с этой стороны подойдет. Воображает, что он за ней волочится,
а он просто тебе делает гримасу, когда ты отвернешься.
Да объяви всем, чтоб знали: что
вот, дискать, какую честь бог послал городничему, — что выдает дочь свою не то чтобы за какого-нибудь простого человека,
а за такого, что и на свете еще не было, что может все сделать, все, все, все!
Городничий. Тем лучше: молодого скорее пронюхаешь. Беда, если старый черт,
а молодой весь наверху. Вы, господа, приготовляйтесь по своей части,
а я отправлюсь сам или
вот хоть с Петром Ивановичем, приватно, для прогулки, наведаться, не терпят ли проезжающие неприятностей. Эй, Свистунов!
Анна Андреевна. Мы теперь в Петербурге намерены жить.
А здесь, признаюсь, такой воздух… деревенский уж слишком!., признаюсь, большая неприятность…
Вот и муж мой… он там получит генеральский чин.