Неточные совпадения
Вор-новотор ходил на них с пушечным снарядом,
палил неослабляючи и, перепалив всех, заключил мир, то есть у заугольников ел палтусину, [Па́лтусина — мясо беломорской рыбы палтуса.] у сычужников — сычуги.
Долго раздумывал он, кому из двух кандидатов отдать преимущество: орловцу ли — на том основании, что «Орел да Кромы — первые
воры», — или шуянину — на том основании, что он «в Питере бывал, на полу сыпал и тут не
упал», но наконец предпочел орловца, потому что он принадлежал к древнему роду «Проломленных Голов».
В ту же ночь в бригадировом доме случился пожар, который, к счастию, успели потушить в самом начале. Сгорел только архив, в котором временно откармливалась к праздникам свинья. Натурально, возникло подозрение в поджоге, и
пало оно не на кого другого, а на Митьку. Узнали, что Митька напоил на съезжей сторожей и ночью отлучился неведомо куда. Преступника изловили и стали допрашивать с пристрастием, но он, как отъявленный
вор и злодей, от всего отпирался.
Ему надо развитие сил жизни иметь и утверждение характера, а мне он нужен потому, что, помилуй бог, на меня в самом деле в темноте или где-нибудь в закоулке ваши орловские
воры нападут или полиция обходом встретится — так ведь со мной все наши деньги на хлопоты…
Неточные совпадения
—
Воры! караул!.. — кричали они; раздался ружейный выстрел; дымящийся пыж
упал почти к моим ногам.
Коль в доме станут воровать, // А нет прилики
вору, // То берегись клепать, // Или наказывать всех сплошь и без разбору: // Ты
вора этим не уймёшь // И не исправишь, // А только добрых слуг с двора бежать заставишь, // И от меньшой беды в большую
попадёшь.
Первый раз он
попал неудачно: судились
воры, трое, рецидивисты; люди разного возраста, но почти одинаково равнодушные к своей судьбе.
— Вот оно что! — с ужасом говорил он, вставая с постели и зажигая дрожащей рукой свечку. — Больше ничего тут нет и не было! Она готова была к воспринятию любви, сердце ее ждало чутко, и он встретился нечаянно,
попал ошибкой… Другой только явится — и она с ужасом отрезвится от ошибки! Как она взглянет тогда на него, как отвернется… ужасно! Я похищаю чужое! Я —
вор! Что я делаю, что я делаю? Как я ослеп! Боже мой!
В ней даже есть робость, свойственная многим женщинам: она, правда, не задрожит, увидя мышонка, не
упадет в обморок от падения стула, но побоится пойти подальше от дома, своротит, завидя мужика, который ей покажется подозрительным, закроет на ночь окно, чтоб
воры не влезли, — все по-женски.