Неточные совпадения
Издатель не счел, однако ж, себя вправе утаить эти подробности; напротив того, он думает, что возможность подобных фактов
в прошедшем еще с
большею ясностью укажет читателю на ту бездну, которая отделяет нас от него.
Бросились они все разом
в болото, и
больше половины их тут потопло («многие за землю свою поревновали», говорит летописец); наконец, вылезли из трясины и видят: на другом краю болотины, прямо перед ними, сидит сам князь — да глупый-преглупый! Сидит и ест пряники писаные. Обрадовались головотяпы: вот так князь! лучшего и желать нам не надо!
Вымостил
Большую и Дворянскую улицы, завел пивоварение и медоварение, ввел
в употребление горчицу и лавровый лист, собрал недоимки, покровительствовал наукам и ходатайствовал о заведении
в Глупове академии.
Между тем дела
в Глупове запутывались все
больше и
больше. Явилась третья претендентша, ревельская уроженка Амалия Карловна Штокфиш, которая основывала свои претензии единственно на том, что она два месяца жила у какого-то градоначальника
в помпадуршах. Опять шарахнулись глуповцы к колокольне, сбросили с раската Семку и только что хотели спустить туда же пятого Ивашку, как были остановлены именитым гражданином Силой Терентьевым Пузановым.
В этот день весь Глупов был пьян, а
больше всех пятый Ивашко. Беспутную оную Клемантинку посадили
в клетку и вывезли на площадь; атаманы-молодцы подходили и дразнили ее. Некоторые, более добродушные, потчевали водкой, но требовали, чтобы она за это откинула какое-нибудь коленце.
Между тем Амалия Штокфиш распоряжалась: назначила с мещан по алтыну с каждого двора, с купцов же по фунту чаю да по голове сахару по
большой. Потом поехала
в казармы и из собственных рук поднесла солдатам по чарке водки и по куску пирога. Возвращаясь домой, она встретила на дороге помощника градоначальника и стряпчего, которые гнали хворостиной гусей с луга.
Благодаря этому обстоятельству ночь минула благополучно для всех, кроме злосчастного приезжего чиновника, которого, для вернейшего испытания, посадили
в темную и тесную каморку, исстари носившую название «
большого блошиного завода»
в отличие от малого завода,
в котором испытывались преступники менее опасные.
Но таково было ослепление этой несчастной женщины, что она и слышать не хотела о мерах строгости и даже приезжего чиновника велела перевести из
большого блошиного завода
в малый.
Громада разошлась спокойно, но бригадир крепко задумался. Видит и сам, что Аленка всему злу заводчица, а расстаться с ней не может. Послал за батюшкой, думая
в беседе с ним найти утешение, но тот еще
больше обеспокоил, рассказавши историю об Ахаве и Иезавели.
Начались драки, бесчинства и увечья; ходили друг против дружки и
в одиночку и стена на стену, и всего
больше страдал от этой ненависти город, который очутился как раз посередке между враждующими лагерями.
— Ты бы, батька, побольше богу молился да поменьше с попадьей проклажался! —
в упор последовал ответ, и затем разговор по этому предмету
больше не возобновлялся.
Но летописец недаром предварял события намеками: слезы бригадировы действительно оказались крокодиловыми, и покаяние его было покаяние аспидово. Как только миновала опасность, он засел у себя
в кабинете и начал рапортовать во все места. Десять часов сряду макал он перо
в чернильницу, и чем дальше макал, тем
больше становилось оно ядовитым.
Даже бригадирова экономка — и та пришла
в большое смущение, когда Фердыщенко объявил ей о своем намерении.
За десять лет до прибытия
в Глупов он начал писать проект"о вящем [Вящий (церковно-славянск.) —
большой, высший.] армии и флотов по всему лицу распространении, дабы через то возвращение (sic) древней Византии под сень российския державы уповательным учинить", и каждый день прибавлял к нему по одной строчке.
Вообще политическая мечтательность была
в то время
в большом ходу, а потому и Бородавкин не избегнул общих веяний времени.
Он вымостил улицы: Дворянскую и
Большую, собрал недоимки, покровительствовал наукам и ходатайствовал об учреждении
в Глупове академии.
Действовал он всегда
большими массами, то есть и усмирял и расточал без остатка; но
в то же время понимал, что одного этого средства недостаточно.
Предстояло атаковать на пути гору Свистуху; скомандовали:
в атаку! передние ряды отважно бросились вперед, но оловянные солдатики за ними не последовали. И так как на лицах их,"ради поспешения", черты были нанесены лишь
в виде абриса [Абрис (нем.) — контур, очертание.] и притом
в большом беспорядке, то издали казалось, что солдатики иронически улыбаются. А от иронии до крамолы — один шаг.
Но не забудем, что успех никогда не обходится без жертв и что если мы очистим остов истории от тех лжей, которые нанесены на него временем и предвзятыми взглядами, то
в результате всегда получится только
большая или меньшая порция"убиенных".
И поверишь ли, друг? чем
больше я размышляю, тем
больше склоняюсь
в пользу законов средних.
Хотя же
в Российской Державе законами изобильно, но все таковые по разным делам разбрелись, и даже весьма уповательно, что
большая их часть
в бывшие пожары сгорела.
И начал он обдумывать свое намерение, но чем
больше думал, тем более запутывался
в своих мыслях.
Сначала Беневоленский сердился и даже называл речи Распоповой"дурьими", но так как Марфа Терентьевна не унималась, а все
больше и
больше приставала к градоначальнику: вынь да положь Бонапарта, то под конец он изнемог. Он понял, что не исполнить требование"дурьей породы"невозможно, и мало-помалу пришел даже к тому, что не находил
в нем ничего предосудительного.
— Филат Иринархович, — говорил, —
больше на бумаге сулил, что обыватели при нем якобы благополучно
в домах своих почивать будут, а я на практике это самое предоставлю… да-с!
Какой из этих двух вариантов заслуживает
большего доверия — решить трудно; но справедливость требует сказать, что атрофирование столь важного органа, как голова, едва ли могло совершиться
в такое короткое время.
Тут только понял Грустилов,
в чем дело, но так как душа его закоснела
в идолопоклонстве, то слово истины, конечно, не могло сразу проникнуть
в нее. Он даже заподозрил
в первую минуту, что под маской скрывается юродивая Аксиньюшка, та самая, которая, еще при Фердыщенке, предсказала
большой глуповский пожар и которая во время отпадения глуповцев
в идолопоклонстве одна осталась верною истинному богу.
Опасность предстояла серьезная, ибо для того, чтобы усмирять убогих людей, необходимо иметь гораздо
больший запас храбрости, нежели для того, чтобы палить
в людей, не имеющих изъянов.
Существенные результаты такого учения заключались
в следующем: 1) что работать не следует; 2) тем менее надлежит провидеть, заботиться и пещись [Пещи́сь — заботиться, опекать.] и 3) следует возлагать упование и созерцать — и ничего
больше.
Каждая рота имеет шесть сажен ширины — не
больше и не меньше; каждый дом имеет три окна, выдающиеся
в палисадник,
в котором растут: барская спесь, царские кудри, бураки и татарское мыло.
Когда запели причастный стих,
в церкви раздались рыдания,"
больше же всех вопили голова и предводитель, опасаясь за многое имение свое".
Во время градоначальствования Фердыщенки Козырю посчастливилось еще
больше благодаря влиянию ямщичихи Аленки, которая приходилась ему внучатной сестрой.
В начале 1766 года он угадал голод и стал заблаговременно скупать хлеб. По его наущению Фердыщенко поставил у всех застав полицейских, которые останавливали возы с хлебом и гнали их прямо на двор к скупщику. Там Козырь объявлял, что платит за хлеб"по такции", и ежели между продавцами возникали сомнения, то недоумевающих отправлял
в часть.
По
большей части сих мероприятий (особенно если они употреблены благовременно и быстро) бывает достаточно; однако может случиться и так, что толпа, как бы окоченев
в своей грубости и закоренелости, коснеет
в ожесточении.
Неточные совпадения
Ляпкин-Тяпкин, судья, человек, прочитавший пять или шесть книг, и потому несколько вольнодумен. Охотник
большой на догадки, и потому каждому слову своему дает вес. Представляющий его должен всегда сохранять
в лице своем значительную мину. Говорит басом с продолговатой растяжкой, хрипом и сапом — как старинные часы, которые прежде шипят, а потом уже бьют.
Хлестаков. Черт его знает, что такое, только не жаркое. Это топор, зажаренный вместо говядины. (Ест.)Мошенники, канальи, чем они кормят! И челюсти заболят, если съешь один такой кусок. (Ковыряет пальцем
в зубах.)Подлецы! Совершенно как деревянная кора, ничем вытащить нельзя; и зубы почернеют после этих блюд. Мошенники! (Вытирает рот салфеткой.)
Больше ничего нет?
Городничий. Я бы дерзнул… У меня
в доме есть прекрасная для вас комната, светлая, покойная… Но нет, чувствую сам, это уж слишком
большая честь… Не рассердитесь — ей-богу, от простоты души предложил.
Анна Андреевна. Мы теперь
в Петербурге намерены жить. А здесь, признаюсь, такой воздух… деревенский уж слишком!., признаюсь,
большая неприятность… Вот и муж мой… он там получит генеральский чин.
Добчинский. Нет,
больше шантрет, и глаза такие быстрые, как зверки, так
в смущенье даже приводят.