Неточные совпадения
— Не знаешь
ли, любезный рукосуюшко, где бы нам
такого князя сыскать, чтобы не было его в свете глупее? — взмолились головотяпы.
Долго
ли, коротко
ли они
так жили, только в начале 1776 года в тот самый кабак, где они в свободное время благодушествовали, зашел бригадир. Зашел, выпил косушку, спросил целовальника, много
ли прибавляется пьяниц, но в это самое время увидел Аленку и почувствовал, что язык у него прилип к гортани. Однако при народе объявить о том посовестился, а вышел на улицу и поманил за собой Аленку.
В конце июля полили бесполезные дожди, а в августе людишки начали помирать, потому что все, что было, приели. Придумывали, какую
такую пищу стряпать, от которой была бы сытость; мешали муку с ржаной резкой, но сытости не было; пробовали, не будет
ли лучше с толченой сосновой корой, но и тут настоящей сытости не добились.
— Ведомо
ли тебе, бригадиру, что мы здесь целым городом, сироты, помираем? —
так начал он свое первое искушение.
— И то ведомо
ли тебе, от чьего бездельного воровства
такой обычай промеж нас учинился?
Отписав
таким образом, бригадир сел у окошечка и стал поджидать, не послышится
ли откуда:"ту-ру! ту-ру!"Но в то же время с гражданами был приветлив и обходителен,
так что даже едва совсем не обворожил их своими ласками.
— Мало
ли было бунтов! У нас, сударь, насчет этого
такая примета: коли секут —
так уж и знаешь, что бунт!
Очевидно, в Бородавкине происходила борьба. Он обдумывал, мазнуть
ли ему Федьку по лицу или наказать иным образом. Наконец придумано было наказание,
так сказать, смешанное.
Поэтому почти наверное можно утверждать, что он любил амуры для амуров и был ценителем женских атуров [Ату́ры (франц.) — всевозможные украшения женского наряда.] просто, без всяких политических целей; выдумал же эти последние лишь для ограждения себя перед начальством, которое, несмотря на свой несомненный либерализм, все-таки не упускало от времени до времени спрашивать: не пора
ли начать войну?
Предместник его, капитан Негодяев, хотя и не обладал
так называемым"сущим"злонравием, но считал себя человеком убеждения (летописец везде вместо слова"убеждения"ставит слово"норов") и в этом качестве постоянно испытывал, достаточно
ли глуповцы тверды в бедствиях.
Но, с другой стороны, если с просвещением фаталистически сопряжены экзекуции, то не требует
ли благоразумие, чтоб даже и в
таком, очевидно, полезном деле допускались краткие часы для отдохновения?
Современники объясняют это огорчение тем, будто бы души его уже коснулся яд единовластия; но это едва
ли так.
Рассказав этот случай, летописец спрашивает себя: была
ли польза от
такого закона? — и отвечает на этот вопрос утвердительно.
Что происходит в тех слоях пучины, которые следуют непосредственно за верхним слоем и далее, до самого дна? пребывают
ли они спокойными, или и на них производит свое давление тревога, обнаружившаяся в верхнем слое? — с полною достоверностью определить это невозможно,
так как вообще у нас еще нет привычки приглядываться к тому, что уходит далеко вглубь.
Не забудем, что летописец преимущественно ведет речь о
так называемой черни, которая и доселе считается стоящею как бы вне пределов истории. С одной стороны, его умственному взору представляется сила, подкравшаяся издалека и успевшая организоваться и окрепнуть, с другой — рассыпавшиеся по углам и всегда застигаемые врасплох людишки и сироты. Возможно
ли какое-нибудь сомнение насчет характера отношений, которые имеют возникнуть из сопоставления стихий столь противоположных?
Уподобив себя вечным должникам, находящимся во власти вечных кредиторов, они рассудили, что на свете бывают всякие кредиторы: и разумные и неразумные. Разумный кредитор помогает должнику выйти из стесненных обстоятельств и в вознаграждение за свою разумность получает свой долг. Неразумный кредитор сажает должника в острог или непрерывно сечет его и в вознаграждение не получает ничего. Рассудив
таким образом, глуповцы стали ждать, не сделаются
ли все кредиторы разумными? И ждут до сего дня.
Какой из этих двух вариантов заслуживает большего доверия — решить трудно; но справедливость требует сказать, что атрофирование столь важного органа, как голова, едва
ли могло совершиться в
такое короткое время.
Если факты, до
такой степени диковинные, не возбуждают ни в ком недоверия, то можно
ли удивляться превращению столь обыкновенному, как то, которое случилось с Грустиловым?
Стало быть, если допустить глуповцев рассуждать, то, пожалуй, они дойдут и до
таких вопросов, как, например, действительно
ли существует
такое предопределение, которое делает для них обязательным претерпение даже
такого бедствия, как, например, краткое, но совершенно бессмысленное градоправительство Брудастого (см. выше рассказ"Органчик")?
— Сам
ли ты зловредную оную книгу сочинил? а ежели не сам, то кто тот заведомый вор и сущий разбойник, который таковое злодейство учинил? и как ты с тем вором знакомство свел? и от него
ли ту книжицу получил? и ежели от него, то зачем, кому следует, о том не объявил, но, забыв совесть, распутству его потакал и подражал? —
так начал Грустилов свой допрос Линкину.
Мог
ли продолжаться
такой жизненный установ и сколько времени? — определительно отвечать на этот вопрос довольно трудно.
Таким образом, употребив первоначально меру кротости, градоначальник должен прилежно смотреть, оказала
ли она надлежащий плод, и когда убедится, что оказала, то может уйти домой; когда же увидит, что плода нет, то обязан, нимало не медля, приступить к мерам последующим.
6. Посему: ежели кто из обывателей прегрешит, то не тотчас
такого усекновению предавать, но прилежно рассматривать, не простирается
ли и на него российских законов действие и покровительство.
Неточные совпадения
Хлестаков. А мне нравится здешний городок. Конечно, не
так многолюдно — ну что ж? Ведь это не столица. Не правда
ли, ведь это не столица?
Аммос Федорович. Помилуйте, как можно! и без того это
такая честь… Конечно, слабыми моими силами, рвением и усердием к начальству… постараюсь заслужить… (Приподымается со стула, вытянувшись и руки по швам.)Не смею более беспокоить своим присутствием. Не будет
ли какого приказанья?
Так немножко прошелся, думал, не пройдет
ли аппетит, — нет, черт возьми, не проходит.
Хлестаков (рисуется).Помилуйте, сударыня, мне очень приятно, что вы меня приняли за
такого человека, который… Осмелюсь
ли спросить вас: куда вы намерены были идти?
Городничий (с неудовольствием).А, не до слов теперь! Знаете
ли, что тот самый чиновник, которому вы жаловались, теперь женится на моей дочери? Что? а? что теперь скажете? Теперь я вас… у!.. обманываете народ… Сделаешь подряд с казною, на сто тысяч надуешь ее, поставивши гнилого сукна, да потом пожертвуешь двадцать аршин, да и давай тебе еще награду за это? Да если б знали,
так бы тебе… И брюхо сует вперед: он купец; его не тронь. «Мы, говорит, и дворянам не уступим». Да дворянин… ах ты, рожа!