Неточные совпадения
Именно так
было поступлено и со мной, больным, почти умирающим. Вместо того, чтобы везти меня за границу, куда, впрочем, я и сам не чаял доехать, повезли меня в Финляндию. Дача — на берегу озера, которое во
время ветра невыносимо гудит, а в прочее
время разливает окрест приятную сырость. Домик маленький, но веселенький, мебель сносная, но о зеркале и в помине нет. Поэтому утром я наливаю в рукомойник воды и причесываюсь над ним. Простору довольно, и большой сад для прогулок.
Вот уже сколько лет сряду, как каникулярное
время посвящается преимущественно распространению испугов. Съезжаются, совещаются,
пьют «молчаливые» тосты. «Граф Кальноки
был с визитом у князя Бисмарка, а через полчаса князь Бисмарк отдал ему визит»; «граф Кальноки приехал в Варцин, куда ожидали также представителя от Италии», — вот что читаешь в газетах. Король Милан тоже ездит, кланяется и пользуется «сердечным» приемом. Даже черногорский князь удосужился и съездил в Вену, где тоже
был «сердечно» принят.
И находятся еще антики, которые уверяют, что весь этот хлам история запишет на свои скрижали… Хороши
будут скрижали! Нет,
время такой истории уж прошло. Я уверен, что даже современные болгары скоро забудут о Баттенберговых проказах и вспомнят о них лишь тогда, когда его во второй раз увезут: «Ба! — скажут они, — да ведь это уж, кажется, во второй раз! Как бы опять его к нам не привезли!»
Была минута, когда мировые и земские учреждения внесли некоторое оживление в эту омертвелую среду, но
время это памятно уже очень немногим современникам.
Случайно или не случайно, но с окончанием баттенберговских похождений затихли и европейские концерты. Визиты, встречи и совещания прекратились, и все разъехались по домам. Начинается зимняя работа; настает
время собирать материалы и готовиться к концертам будущего лета. Так оно и пойдет колесом, покуда
есть налицо человек (имярек), который держит всю Европу в испуге и смуте. А исчезнет со сцены этот имярек, на месте его появится другой, третий.
Не в редкость
было в то
время слышать такие разговоры...
— Кабы мы в то
время были умнее да не мирволили бы своим расходившимся собратам, так, может
быть, и теперь крепостное право существовало бы по-прежнему!
Для помещиков эта операция
была, несомненно, выгодна. Во-первых, Чумазый уплачивал хорошую цену за одни крестьянские тела; во-вторых, оставался задаром крестьянский земельный надел, который в тех местах имеет значительную ценность. Для Чумазого выгода заключалась в том, что он на долгое
время обеспечивал себя дешевой рабочей силой. Что касается до закабаляемых, то им оставалась в удел надежда, что невзгода настигает их… в последний раз!
И нельзя сказать, чтобы не
было делаемо усилий к ограждению масс от давления жизненных мелочей. Конечно, не мелочей нравственного порядка, для признания которых еще и теперь не наступило
время, а для мелочей материальных, для всех одинаково осязаемых и наглядных. И за то спасибо.
И вдобавок в те
времена не
было речи ни о благонамеренности, ни об образе мыслей, ни о подрывании основ и т. д.
Может
быть, сам по себе взятый, он совсем не так неблагонадежен, как кажется впопыхах. В дореформенное
время, по крайней мере, не в редкость бывало встретить такого рода аттестацию:"человек образа мыслей благородного, но в исполнении служебных обязанностей весьма усерден". Вот видите ли, как тогда правильно и спокойно оценивали человеческую деятельность; и благороден, и казенного интереса не чужд… Какая же в том беда, что человек благороден?
И главная забота его заключается в том, чтоб этот рабочий улей как можно умереннее потреблял еды и в то же
время был достаточно сыт, чтобы устоять в непрерывной работе.
С наступлением
времени выхода в замужество — приданое готово; остается только выбрать корову или телку, смотря по достаткам. Если бы мужичок не предусмотрел загодя всех этих мелочей, он, наверное, почувствовал бы значительный урон в своем хозяйстве. А теперь словно ничего не случилось; отдали любимое детище в чужие люди, отпировали свадьбу, как
быть надлежит, — только и всего.
У него дом больше — такой достался ему при поступлении на место; в этом доме, не считая стряпущей, по крайней мере, две горницы, которые отапливаются зимой «по-чистому», и это требует лишних дров; он круглый год нанимает работницу, а на лето и работника, потому что земли у него больше, а стало
быть, больше и скота — одному с попадьей за всем недоглядеть; одежда его и жены дороже стоит, хотя бы ни он, ни она не имели никаких поползновений к франтовству; для него самовар почти обязателен, да и закуска в запасе имеется, потому что его во всякое
время может посетить нечаянный гость: благочинный, ревизор из уездного духовного правления, чиновник, приехавший на следствие или по другим казенным делам, становой пристав, волостной старшина, наконец, просто проезжий человек, за метелью или непогодой не решающийся продолжать путь.
Ежели
есть в доме старик отец или тесть (оставшийся за штатом), то обыкновенно он занимается пчелами и во
время роенья не отходит от ульев.
Как и хозяйственный мужичок, священник на круглый год запасается с осени. В это
время весь его домашний обиход определяется вполне точно. Что успел наготовить и собрать к Покрову — больше этого не
будет. В это же
время и покупной запас можно дешевле купить: и в городе и по деревням — всего в изобилии. Упустишь минуту, когда, например, крупа или пшеничная мука на пятак за пуд дешевле, — кайся потом весь год.
Точно так же осторожно обходится с убоиной;
ест кашу не всякий день и льет в нее не коровье масло, а постное; хлеб подает на стол черствый и солит похлебку не во
время варки ее (соляных частиц много улетучивается), а тогда, когда она уже стоит на столе.
"Я ни разу болен не
был с тех пор, как поселился в деревне! — говорил он, с гордостью вытягивая мускулистые руки, — да и не скучал никогда:
времени нет!"
— Тем лучше; со
временем лес
будет!
Настоящего севооборота он, конечно, не дождется раньше трех лет, но зато к тому
времени у него все
будет готово, все начеку: и постройки, и стадо, и усовершенствованные орудия — словом сказать, весь живой и мертвый сельскохозяйственный инвентарь.
Земли у него немного, десятин пятьсот с небольшим. Из них сто под пашней в трех полях (он держится отцовских порядков), около полутораста под лесом, слишком двести под пустошами да около пятидесяти под лугом; болотце
есть, острец в нем хорошо растет, а кругом по мокрому месту, травка мяконькая. Но нет той пяди, из которой он не извлекал бы пользу, кроме леса, который он, до поры до
времени, бережет. И, благодарение создателю, живет, — не роскошествует, но и на недостатки не жалуется.
В то
время он всячески ласкал крестьян и обнадеживал их:"Вот ужо,
будете вольные, и заживем мы по-соседски мирком да ладком.
— Это ежели деньгами платить, а мне — за благодарность. Я ведь не неволю; мне и гуляючи отработаете. Наступит
время,
поспеет овес — бабыньки-то твои и не увидят, как шутя полдесятинки сожнут!
По тогдашнему простому
времени, и этого
было довольно.
Так, впрочем,
было в сравнительно недавнее
время, когда шалопай
был только бесполезен и оскорблял нравственное чувство единственно своею ненужностью.
Заглянемте утром в его квартиру. Это очень уютное гнездышко, которое француз-лакей Шарль содержит в величайшей опрятности. Это для него тем легче, что хозяина почти целый день нет дома, и, стало
быть, обязанности его не идут дальше утра и возобновляются только к ночи. Остальное
время он свободен и шалопайничает не плоше самого Ростокина.
До десяти часов в квартире царствует тишина. Шарль
пьет кофе и перемигивается через двор с мастерицами швейного магазина. Но в то же
время он чутко прислушивается.
— И я тоже не желаю, а потому и стою, покамест, во всеоружии. Следовательно, возвращайтесь каждый к своим обязанностям, исполняйте ваш долг и
будьте терпеливы. Tout est a refaire — вот девиз нашего
времени и всех людей порядка; но задача так обширна и обставлена такими трудностями, что нельзя думать о выполнении ее, покуда не наступит момент. Момент — это сила, это conditio sine qua non. [необходимое условие (лат.)] Правду ли я говорю?
Но этого мало: у нее
есть дядя, старый холостяк, и ежели он не женится — куда ему, старику! — то и его именье (третий сахарный завод) со
временем перейдет к ней.
— О! — начал
было он, но в это
время одна из танцующих дам подвела ей двух кавалеров...
Он тоже
был как раз под пару, и нашептывал ей, во
время обряда, страстные слова.
— Со
временем бразды правления в руках держать
будет. И не без пользы для себя… и для других.
Наняли для Генечки скромную квартиру (всего две комнаты), чистенько убрали, назначили на первое
время небольшое пособие, справили новоселье, и затем молодой Люберцев начал новую жизнь под личною ответственностью, но с сознанием, что отцовский глаз зорко следит за ним и что, на случай нужды, ему всегда
будет оказана помощь и дан добрый совет.
Все он делал систематически, не торопясь; с вечера расписывал завтрашние шестнадцать часов на клетки, и везде
поспевал в свое
время.
Процесс чаепития (это
был в то же
время и завтрак его) длился довольно долго, но так как он сопровождался чтением, то Люберцев не старался об его сокращении.
Любимыми авторами его
были французские доктринеры
времен Луи-Филиппа: Гизо, Дюшатель, Вилльмен и проч.; из журналов он читал только"Revue des deux Mondes", удивляясь олимпийскому спокойствию мысли и логичности выводов и не подозревая, что эта логичность представляет собой не больше как беличье колесо.
Франция — это только отвод, — говорил он, — с Францией он на Бельгии помирится или выбросит ей кусок Лотарингии — не Эльзас, нет! — а главным образом взоры его устремлены на Россию, — это узел его политики, — вот увидите!"По его мнению,
будь наше
время несколько менее тревожно, и деятельность Бисмарка имела бы менее тревожный характер; он просто представлял бы собой повторение твердого, спокойного и строго-логического Гизо.
— Это и всегда так бывает на первых порах. Все равно как у портных: сначала на лоскутках шить приучают, а потом и настоящее дело дадут. Потерпи, не сомневайся. В свое
время будешь и шить, и кроить, и утюжить.
Генечка слушал терпеливо и от
времени до
времени качал головой. Он рад
был, что вчерашняя история кончилась так благополучно.
Но Генечка этого не опасался и продолжал преуспевать. Ему еще тридцати лет не
было, а уже самые лестные предложения сыпались на него со всех сторон. Он не раз мог бы получить в провинции хорошо оплаченное и ответственное место, но уклонялся от таких предложений, предпочитая служить в Петербурге, на глазах у начальства. Много проектов он уже выработал, а еще больше имел в виду выработать в непродолжительном
времени. Словом сказать, ему предстояло пролить свет…
Старик выслушивает эти речи с некоторым удивлением, но не противоречит. Он просто думает, что, за старостью лет, отстал от
времени и что, стало
быть, все это нужно, ежели Генечка не может иначе поступать.
Ничем подобным не могли пользоваться Черезовы по самому характеру и обстановке их труда. Оба работали и утром, и вечером вне дома, оба жили в готовых, однажды сложившихся условиях и, стало
быть, не имели ни
времени, ни привычки, ни надобности входить в хозяйственные подробности. Это до того въелось в их природу, с самых молодых ногтей, что если бы даже и выпал для них случайный досуг, то они не знали бы, как им распорядиться, и растерялись бы на первом шагу при вступлении в практическую жизнь.
Уход за ребенком
был так сложен, что отнимал все
время, да и заработка в виду не
было.
Спустя некоторое
время нашлась вечерняя работа в том самом правлении, где работал ее муж. По крайней мере, они
были вместе по вечерам. Уходя на службу, она укладывала ребенка, и с помощью кухарки Авдотьи устраивалась так, чтобы он до прихода ее не
был голоден. Жизнь потекла обычным порядком, вялая, серая, даже серее прежнего, потому что в своей квартире
было голо и царствовала какая-то надрывающая сердце тишина.
В сущности, однако ж, в том положении, в каком он находился, если бы и возникли в уме его эти вопросы, они
были бы лишними или, лучше сказать, только измучили бы его, затемнили бы вконец тот луч, который хоть на
время осветил и согрел его существование. Все равно, ему ни идти никуда не придется, ни задачи никакой выполнить не предстоит. Перед ним широко раскрыта дверь в темное царство смерти — это единственное ясное разрешение новых стремлений, которые волнуют его.
Наступило тепло; он чаще и чаще говорил об отъезде из Петербурга, и в то же
время быстрее и быстрее угасал. Недуг не терзал его, а изнурял. Голова
была тяжела и вся в поту. Квартирные жильцы следили за ним с удвоенным вниманием и даже с любопытством. Загадка смерти стояла так близко, что все с минуты на минуту ждали ее разрешения.
Правда, их огорчало, что многое из этих материалов со
временем выдохнется и потеряет ценность, но жизнь каждый день приносит новость за новостью, и запас все-таки
будет достаточный.
— Ну да, ну да! — поощряет его собеседник-ненавистник, — вот именно это самое и
есть! Наконец-то ты догадался! Только, брат, надо пожарные трубы всегда наготове держать, а ты, к сожалению, свою только теперь выкатил! Ну, да на этот раз бог простит, а на будущее
время будь уж предусмотрительнее. Не глумись над исправниками вместе с свистунами, а помни, что в своем роде это тоже предержащая власть!
Такое положение вещей может продлиться неопределенное
время, потому что общественное течение, однажды проложивши себе русло, неохотно его меняет. И опять-таки в этом коснении очень существенную роль играет солидный читатель. Забравшись в мурью (какой бы то ни
было окраски), он любит понежиться и потягивается в ней до тех пор, пока блохи и другая нечисть не заставят выскочить. Тогда он с несвойственною ему стремительностью выбегает наверх и высматривает, куда укрыться.
К тому же и издательские требования в то
время были скромнее.