Неточные совпадения
Разумеется, он не попробовал; нашел, что довольно и того, что он за всем сам следит, всему
дает тон. Кабы не его неустанный руководящий труд — разве цвели бы клевером его поля? разве
давала бы рожь сам-двенадцать? разве заготовлялось бы на скотном дворе такое количество масла?
Стало быть, Анпетов соврал, назвавши его белоручкой. И он работает, только труд его называется"руководящим".
Он уже не смел войти в ту комнату, где раздавался хохот его неблагодарных учеников, и скромно
становился у буфета, где татарин-буфетчик, из жалости, наливал ему рюмку водки и
давал бутерброд задаром.
Все они сплелись между собой, все
дали слово поддерживать друг друга, —
стало быть, надо идти рука в руку, покуда хватит сил…
Прежде простец говорил:"мы люди темные", — в надежде укрыться под этим знаменем от вменяемости; теперь он
стал избегать такого признания, потому что понял, что оно ни от чего его не освобождает, но, напротив,
дает право распорядиться с ним по произволению.
—
Стало быть, про Людмилу Михайловну вспомнили? — сказал он нагло. — Ну, ладно, буду своего мальца присылать по вечерам, ежели свободно. Спесивы вы не к лицу. Впрочем, денег теперича я и сам не
дам, а это — вот вам!
— Кажется, в этом виде можно? — рассуждает сам с собой Ахбедный и, чтобы не
дать сомнениям овладеть им, звонит и передает
статью для отсылки в типографию. На другой день
статья появляется, урезанная, умягченная, обезличенная, но все еще с душком. Ахбедный, прогуливаясь по улице, думает:"Что-то скажет про мои урезки корреспондент?"Но встречающиеся на пути знакомцы отвлекают его мысли от корреспондента.
Узнав, что Любим Торцов разъезжает по селениям, где заведены кабаки, сам пьет, а крестьян уговаривает не
давать приговоров на открытие питейных заведений, губернатор призвал Краснова и сказал ему, что хотя заботы об уменьшении пьянства весьма похвальны, но не следует забывать, что вино представляет одну из существеннейших
статей государственного бюджета.
"Всю жизнь провел в битье, и теперь срам настал, — думалось ему, — куда деваться? Остаться здесь невозможно — не выдержишь! С утра до вечера эта паскуда будет перед глазами мыкаться. А ежели ей волю
дать — глаз никуда показать нельзя будет. Без работы, без хлеба насидишься, а она все-таки на шее висеть будет. Колотить ежели, так жаловаться
станет, заступку найдет. Да и обтерпится, пожалуй, так что самому надоест… Ах, мочи нет, тяжко!"
— Выпьем — пустяки! Я сам сколько раз зарок
давал, да, видно, это не нашего ума дело. Водка для нашего брата пользительна, от нее мокроту гонит. И сколько ей одних названий: и соколик, и пташечка, и канареечка, и маленькая, и на дорожку, и с дорожки, и посошок, и сиволдай, и сиводрало…
Стало быть, разлюбезное дело эта рюмочка, коли всякий ее по-своему приголубливает!
Вообще ему
стало житься легче с тех пор, как он решился шутить. Жену он с утра прибьет, а потом целый день ее не видит и не интересуется знать, где она была. Старикам и в ус не дует; сам поест, как и где попало, а им денег не
дает. Ходил отец к городничему, опять просил сына высечь, но времена уж не те. Городничий — и тот полюбил Гришку.
Жить
становилось невыносимо; и шутовство пропало, не лезло в голову. Уж теперь не он бил жену, а она не однажды замахивалась, чтоб
дать ему раза. И старики начали держать ее сторону, потому что она содержала дом и кормила всех. — "В нашем званье все так живут, — говорили они, — а он корячится… вельможа нашелся!"
Неточные совпадения
Хлестаков. Как же, я им всем поправляю
статьи. Мне Смирдин
дает за это сорок тысяч.
— Такую
даль мы ехали! // Иди! — сказал Филиппушка. — // Не
стану обижать! —
«А мы на что, кума? //
Давай серпы! Все семеро // Как
станем завтра — к вечеру // Всю рожь твою сожнем!»
— Ну, старички, — сказал он обывателям, —
давайте жить мирно. Не трогайте вы меня, а я вас не трону. Сажайте и сейте, ешьте и пейте, заводите фабрики и заводы — что же-с! Все это вам же на пользу-с! По мне, даже монументы воздвигайте — я и в этом препятствовать не
стану! Только с огнем, ради Христа, осторожнее обращайтесь, потому что тут недолго и до греха. Имущества свои попалите, сами погорите — что хорошего!
— Я не знаю, — отвечал Вронский, — отчего это во всех Москвичах, разумеется, исключая тех, с кем говорю, — шутливо вставил он, — есть что-то резкое. Что-то они всё на дыбы
становятся, сердятся, как будто всё хотят
дать почувствовать что-то…