— Ну, и слава богу. А теперь, на радостях, еще по бокальчику выпьем — вон, я вижу, в бутылке еще осталось.
Не привык я к шампанскому, хотя и случалось в посторонних домах полакомиться. Ну, да на этот раз, ежели и сверх обыкновенного весел буду, так Аннушка простит.
Неточные совпадения
Рассказывая изложенное выше, я
не раз задавался вопросом: как смотрели народные массы на опутывавшие их со всех сторон бедствия? — и должен сознаться, что пришел к убеждению, что и в их глазах это были
не более как „мелочи“, как искони установившийся обиход. В этом отношении они были вполне солидарны со всеми кабальными людьми, выросшими и состаревшимися под ярмом, как бы оно ни гнело их. Они
привыкли.
Сами массы совсем
не так нетерпеливы и
не представляют чересчур несоразмерных требований, как об этом
привыкли вопиять встревоженные умы.
И он настолько
привык к этой думе, настолько усвоил ее с молодых ногтей, что
не может представить себе жизнь в иных условиях, чем те, которые как будто сами собой создались для него.
"На днях умер Иван Иваныч Обносков, известный в нашем светском обществе как милый и неистощимый собеседник. До конца жизни он сохранил веселость и добродушный юмор, который нередко, впрочем, заставлял призадумываться. Никто и
не подозревал, что ему уж семьдесят лет, до такой степени все
привыкли видеть его в урочный час на Невском проспекте бодрым и приветливым. Еще накануне его там видели. Мир праху твоему, незлобивый старик!"
Генечка последовал и этому совету. Он даже сошелся с Ростокиным, хотя должен был, так сказать,
привыкать к его обществу. Через Ростокина он надеялся проникнуть дальше, устроить такие связи, о каких отец и
не мечтал. Однако ж сердце все-таки тревожилось воспоминанием о товарищах, на глазах которых он вступил в жизнь и из которых значительная часть уже отшатнулась от него. С одним из них он однажды встретился.
К петербургской атмосферической сутолоке, с ее сыростью, изменчивостью и непогодами, он
привык и чувствовал себя вполне здоровым; жена и сын тоже никогда
не бывали больны.
Ольга скоро сделалась своею в том тесном кружке, в котором вращалась Надежда Федоровна. Настоящей деятельности она покамест
не имела, но прислушивалась к советам опытных руководительниц и помогала, стараясь, чтобы влиятельные лица, по крайней мере,
привыкли видеть ее. Она уже считала себя обреченною и
не видела перед собой иного будущего, кроме того, которое осуществляла собой Надежда Федоровна.
Еще предвижу затрудненья: // Родной земли спасая честь, // Я должен буду, без сомненья, // Письмо Татьяны перевесть. // Она по-русски плохо знала, // Журналов наших не читала, // И выражалася с трудом // На языке своем родном, // Итак, писала по-французски… // Что делать! повторяю вновь: // Доныне дамская любовь // Не изъяснялася по-русски, // Доныне гордый наш язык // К почтовой прозе
не привык.
Раскольников
не привык к толпе и, как уже сказано, бежал всякого общества, особенно в последнее время. Но теперь его вдруг что-то потянуло к людям. Что-то совершалось в нем как бы новое, и вместе с тем ощутилась какая-то жажда людей. Он так устал от целого месяца этой сосредоточенной тоски своей и мрачного возбуждения, что хотя одну минуту хотелось ему вздохнуть в другом мире, хотя бы в каком бы то ни было, и, несмотря на всю грязь обстановки, он с удовольствием оставался теперь в распивочной.
Неточные совпадения
Хлестаков (защищая рукою кушанье).Ну, ну, ну… оставь, дурак! Ты
привык там обращаться с другими: я, брат,
не такого рода! со мной
не советую… (Ест.)Боже мой, какой суп! (Продолжает есть.)Я думаю, еще ни один человек в мире
не едал такого супу: какие-то перья плавают вместо масла. (Режет курицу.)Ай, ай, ай, какая курица! Дай жаркое! Там супу немного осталось, Осип, возьми себе. (Режет жаркое.)Что это за жаркое? Это
не жаркое.
Хлестаков. Чрезвычайно неприятна.
Привыкши жить, comprenez vous [понимаете ли (фр.).], в свете и вдруг очутиться в дороге: грязные трактиры, мрак невежества… Если б, признаюсь,
не такой случай, который меня… (посматривает на Анну Андреевну и рисуется перед ней)так вознаградил за всё…
Он видел, что старик повар улыбался, любуясь ею и слушая ее неумелые, невозможные приказания; видел, что Агафья Михайловна задумчиво и ласково покачивала головой на новые распоряжения молодой барыни в кладовой, видел, что Кити была необыкновенно мила, когда она, смеясь и плача, приходила к нему объявить, что девушка Маша
привыкла считать ее барышней и оттого ее никто
не слушает.
Это казалось ему чем-то излишним, избытком, к которому он долго
не мог
привыкнуть.
С тех пор, как Алексей Александрович выехал из дома с намерением
не возвращаться в семью, и с тех пор, как он был у адвоката и сказал хоть одному человеку о своем намерении, с тех пор особенно, как он перевел это дело жизни в дело бумажное, он всё больше и больше
привыкал к своему намерению и видел теперь ясно возможность его исполнения.