Неточные совпадения
Болен я, могу без хвастовства сказать, невыносимо. Недуг впился в меня всеми когтями и не выпускает из них.
Руки и ноги дрожат, в голове — целодневное гудение,
по всему организму
пробегает судорога. Несмотря на врачебную помощь, изможденное тело не может ничего противопоставить недугу. Ночи провожу в тревожном сне, пишу редко и с большим мученьем, читать не могу вовсе и даже — слышать чтение.
По временам самый голос человеческий мне нестерпим.
— А помнишь, Маня, — обращается он через стол к жене, — как мы с тобой в Москве в Сундучный ряд
бегали? Купим, бывало, сайку да
по ломтю ветчины (вот какие тогда ломти резали! — показывает он
рукой) — и сыты на весь день!
— Известно, как же возможно сравнить! Раб или вольный! Только, доложу вам, что и воля воле рознь. Теперича я что хочу, то и делаю; хочу — лежу, хочу — хожу, хочу — и так посижу. Даже задавиться, коли захочу, — и то могу. Встанешь этта утром, смотришь в окошко и думаешь! теперь шалишь, Ефим Семенов,
рукой меня не достанешь! теперь я сам себе господин. А ну-тко ступай,"сам себе господин",
побегай по городу, не найдется ли где дыра, чтобы заплату поставить, да хоть двугривенничек на еду заполучить!
Неточные совпадения
— Я знала, что вы здесь, — сказала она. Я сел возле нее и взял ее за
руку. Давно забытый трепет
пробежал по моим жилам при звуке этого милого голоса; она посмотрела мне в глаза своими глубокими и спокойными глазами: в них выражалась недоверчивость и что-то похожее на упрек.
— Скажи мне одно слово! — сказал Андрий и взял ее за атласную
руку. Сверкающий огонь
пробежал по жилам его от сего прикосновенья, и жал он
руку, лежавшую бесчувственно в
руке его.
Он уже забывался: лихорадочная дрожь утихала; вдруг как бы что-то
пробежало под одеялом
по руке его и
по ноге.
Но лодки было уж не надо: городовой
сбежал по ступенькам схода к канаве, сбросил с себя шинель, сапоги и кинулся в воду. Работы было немного: утопленницу несло водой в двух шагах от схода, он схватил ее за одежду правою
рукою, левою успел схватиться за шест, который протянул ему товарищ, и тотчас же утопленница была вытащена. Ее положили на гранитные плиты схода. Она очнулась скоро, приподнялась, села, стала чихать и фыркать, бессмысленно обтирая мокрое платье
руками. Она ничего не говорила.
Он бросился ловить ее; но мышь не
сбегала с постели, а мелькала зигзагами во все стороны, скользила из-под его пальцев, перебегала
по руке и вдруг юркнула под подушку; он сбросил подушку, но в одно мгновение почувствовал, как что-то вскочило ему за пазуху, шоркает
по телу, и уже за спиной, под рубашкой.