Неточные совпадения
Так что ежели который
человек всю
жизнь"бредил", а потом, по обстоятельствам, нашел более выгодным"антибредить", то пускай он не прекращает своего бреда сразу, а сначала пускай потише бредит, потом еще потише, и еще, и еще, и, наконец — молчок!
Сущность этих мнений заключается в том, что потрясательная практика должна быть тщательно отделена от общего хода
жизни и что ведать этой практикой надлежит
людям особенным, нарочито к тому приспособленным.
И не будет у нас ни молока, ни хлеба, ни изобилия плодов земных, не говоря уже о науках и искусствах. Мало того: мы можем очутиться в положении
человека, которого с головы до ног облили керосином и зажгли. Допустим, что этот несчастливец и в предсмертных муках будет свои невзгоды ставить на счет потрясенным основам, но разве это облегчит его страдания? разве воззовет его к
жизни?
Но спрашивается: насколько подобные утешения могут поддерживать в
человеке охоту к
жизни?
Если б можно было ходить по улице"не встречаясь", любой из компарсов современной общественной массы шел бы прямо и не озираясь: но так как
жизнь сложна и чревата всякими встречами, так как"встречи"эти разнообразны и непредвиденны, да и
люди, которые могут"увидеть", тоже разнообразны и непредвиденны, — вот наш компарс и бежит во все лопатки на другую сторону улицы, рискуя попасть под лошадей.
Что касается до меня, то я утверждаю: не только съедят, но предварительно еще отравят вашу
жизнь своим дыханием. Ведь это только шутки шутят, называя Дракиных излюбленными земскими
людьми: в сущности, они и вам, и мне, и всей этой подлинной земской массе, которая кладет шары, даже не седьмая вода на киселе.
Не легче ли разрешить все эти вопросы так: вот странный
человек! всю
жизнь описывал чепуху да еще предлагает нам читать свои описания… с комментариями!
И вдобавок, свара значительно обостренная, потому что никто не сумеет так всласть обострить всякую боль, как
люди, отравляющие друг другу
жизнь по-родственному.
"Ну, слава богу, теперь, кажется, потише!" — вот возглас, который от времени до времени (но и то, впрочем, не слишком уж часто) приходится слышать в течение последних десяти — пятнадцати лет. Единственный возглас, с которым измученные
люди соединяют смутную надежду на успокоение. Прекрасно. Допустим, что с нас и таких перспектив довольно: допустим, что мы уж и тогда должны почитать себя счастливыми, когда перед нами мелькает что-то вроде передышки… Но ведь все-таки это только передышка — где же самая
жизнь?
Ведь им, этим бесшабашным
людям, по-настоящему и бог велел без результатов
жизнь отбывать, а они, изволите видеть, скучают, беспокоются, начинают подозревать, что в существования их закралась какая-то пустота.
Но оправдать явление — одно, а жить под его давлением — другое. Вот это-то противоположение между олимпическим величием теории и болезненною чувствительностью
жизни и составляет болящую рану современного
человека.
Ах, тетенька! Какими только недугами этот
человек не был одержим в течение своей многомятежной
жизни! И заметьте, все недугами не русскими и даже не европейскими, а завезенными из Нового Света: перувианскими, бразильскими, парагвайскими!
Обмениваясь мыслями, мы и не заметили, как нас застиг вечер. А бабенькина тень невидимо реяла над нами, как бы говоря: дорожите"сведущими
людьми"! ибо это единственный веселый оазис на унылом фоне вашей
жизни, которая все более и более выказывает наклонность отожествиться с управой благочиния!
Но когда эти же мысли порабощают себе общество, закабаляют партикулярных
людей, отравляют общественные отношения и отнимают у
жизни всякий внеполицейский интерес — это я уже перестаю понимать.
Повторяю: это было не знание, а составная часть привилегии, которая проводила в
жизни резкую черту; надчертою значились мы с вами,
люди досужие, правящие; подчертою стояло одно только слово: мужик.
Городничий. Полно вам, право, трещотки какие! Здесь нужная вещь: дело идет о
жизни человека… (К Осипу.)Ну что, друг, право, мне ты очень нравишься. В дороге не мешает, знаешь, чайку выпить лишний стаканчик, — оно теперь холодновато. Так вот тебе пара целковиков на чай.
Следовало бы тоже принять во внимание и прежнюю
жизнь человека, потому что, если не рассмотришь все хладнокровно, а накричишь с первого раза, — запугаешь только его, да и признанья настоящего не добьешься: а как с участием его расспросишь, как брат брата, — сам все выскажет и даже не просит о смягчении, и ожесточенья ни против кого нет, потому что ясно видит, что не я его наказываю, а закон.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Очень почтительным и самым тонким образом. Все чрезвычайно хорошо говорил. Говорит: «Я, Анна Андреевна, из одного только уважения к вашим достоинствам…» И такой прекрасный, воспитанный
человек, самых благороднейших правил! «Мне, верите ли, Анна Андреевна, мне
жизнь — копейка; я только потому, что уважаю ваши редкие качества».
Городничий. Нет, нет; позвольте уж мне самому. Бывали трудные случаи в
жизни, сходили, еще даже и спасибо получал. Авось бог вынесет и теперь. (Обращаясь к Бобчинскому.)Вы говорите, он молодой
человек?
И какая разница между бесстрашием солдата, который на приступе отваживает
жизнь свою наряду с прочими, и между неустрашимостью
человека государственного, который говорит правду государю, отваживаясь его прогневать.
Стародум(к Правдину). Чтоб оградить ее
жизнь от недостатку в нужном, решился я удалиться на несколько лет в ту землю, где достают деньги, не променивая их на совесть, без подлой выслуги, не грабя отечества; где требуют денег от самой земли, которая поправосуднее
людей, лицеприятия не знает, а платит одни труды верно и щедро.
Стародум. Тут не самолюбие, а, так называть, себялюбие. Тут себя любят отменно; о себе одном пекутся; об одном настоящем часе суетятся. Ты не поверишь. Я видел тут множество
людей, которым во все случаи их
жизни ни разу на мысль не приходили ни предки, ни потомки.