— Он — здесь, — сказала Варвара, но Самгин уже спрятался за чью-то широкую спину; ему не хотелось говорить с этими людями, да и ни с кем не хотелось, в нем все
пышнее расцветали свои, необыкновенно торжественные, звучные слова.
Впросонках слышит суету в доме, потом скрип двери… Открывает глаза — и видит пред собою в сумраке… женщину в
пышном расцвете лет и красоты, с голубыми глазами, в которых отражается целое небо любви! Заметно, однако ж, что оно подернуто облаком уныния. Щеки ее пылают, густые белокурые локоны раскиданы в беспорядке по шее, белой, как у лебедя. Боже! не видение ли это?.. Это жена его!
Анализируя свои чувства к недвижимо лежавшей в соседней комнате больной, полумертвой Ирене, князь, к ужасу своему, ясно понимал, что не одно обладание ею как красивой женщиной, находящейся в периоде
пышного расцвета, связывало его с ней — он чувствовал в своем развращенном сердце еще нечто вроде привязанности к этому чистому и слабому существу.
Неточные совпадения
Порой дождливою намедни // Я, завернув на скотный двор… // Тьфу! прозаические бредни, // Фламандской школы пестрый сор! // Таков ли был я,
расцветая? // Скажи, фонтан Бахчисарая! // Такие ль мысли мне на ум // Навел твой бесконечный шум, // Когда безмолвно пред тобою // Зарему я воображал // Средь
пышных, опустелых зал… // Спустя три года, вслед за мною, // Скитаясь в той же стороне, // Онегин вспомнил обо мне.
Озими
пышному всходу, // Каждому цветику рад, // Дедушка хвалит природу, // Гладит крестьянских ребят. // Первое дело у деда // Потолковать с мужиком, // Тянется долго беседа, // Дедушка скажет потом: // «Скоро вам будет не трудно, // Будете вольный народ!» // И улыбнется так чудно, // Радостью весь
расцветет. // Радость его разделяя, // Прыгало сердце у всех. // То-то улыбка святая! // То-то пленительный смех!
Все ее тело
расцвело, и волосы, казалось,
пышнее и гуще лежали вдоль белого лба и свежих щек.
Колебались в отблесках огней стены домов, изо всех окон смотрели головы детей, женщин, девушек — яркие пятна праздничных одежд
расцвели, как огромные цветы, а мадонна, облитая серебром, как будто горела и таяла, стоя между Иоанном и Христом, — у нее большое розовое и белое лицо, с огромными глазами, мелко завитые, золотые волосы на голове, точно корона, двумя
пышными потоками они падают на плечи ее.
Восемнадцатилетний князь Кирилла Лукич смотрел молодцом, хотя и французом, Аня
расцвела пышною розой.