Целый город понял великость понесенной ею потери, и когда некоторый остроумец, увидев на другой
день Надежду Петровну, одетую с ног до головы в черное, стоящею в церкви на коленах и сдержанно, но пламенно молящеюся, вздумал было сделать рукою какой-то вольный жест, то все общество протестовало против этого поступка тем, что тотчас же после обедни отправилось к ней с визитом.
Неточные совпадения
В 18.. году, в сентябре, будучи уже костромским помпадуром, получил я от капитан-исправника донесение, что в Нерехотском уезде появился необыкновенной величины червяк, который поедает озимь, сию
надежду будущего урожая, и что, несмотря на принятые полицейские меры, сей червь, как бы посмеиваясь над оными, продолжает свое истребительное
дело.
Как бы то ни было, но старый помпадур уехал, до такой степени уехал, что самый след его экипажа в ту же ночь занесло снегом.
Надежда Петровна с ужасом помышляла о том, что ее с завтрашнего же
дня начнут называть «старой помпадуршей».
Дни шли за
днями. В голове
Надежды Петровны все так перепуталось, что она не могла уже отличить «jeune fille aux yeux noirs» от «1’amour qu’est que c’est que ça». Она знала наверное, что то и другое пел какой-то помпадур, но какой именно — доподлинно определить не могла. С своей стороны, помпадур горячился, тосковал и впадал в административные ошибки.
Дело состояло в том, что помпадур отчасти боролся с своею робостью, отчасти кокетничал. Он не меньше всякого другого ощущал на себе влияние весны, но, как все люди робкие и в то же время своевольные, хотел, чтобы
Надежда Петровна сама повинилась перед ним. В ожидании этой минуты, он до такой степени усилил нежность к жене, что даже стал вместе с нею есть печатные пряники. Таким образом
дни проходили за
днями;
Надежда Петровна тщетно ломала себе голову; публика ожидала в недоумении.
Как бы то ни было, но
Надежда Петровна стала удостоверяться, что уважение к ней с каждым
днем умаляется. То вдруг, на каком-нибудь благотворительном концерте, угонят ее карету за тридевять земель; то кучера совсем напрасно в части высекут; то Бламанжею скажут в глаза язвительнейшую колкость. Никогда ничего подобного прежде не бывало, и все эти маленькие неприятности тем сильнее язвили ее сердце, что старый помпадур избаловал ее в этом отношении до последней степени.
Он побледнел, однако же не потерял
надежды спасти
дело рук своих. Поспешно надел он на себя мундир, прицепил шпагу и отправился на базар отыскивать напугавшего всех незнакомца.
— Oui! [Да! (фр.)] — сказал он со свистом. — Тушин, однако, не потерял надежду, сказал, что на другой день, в рожденье Марфеньки, приедет узнать ее последнее слово, и пошел опять с обрыва через рощу, а она проводила его… Кажется, на другой
день надежды его подогрелись, а мои исчезли навсегда.
Княгине памятны те дни // Прогулок и бесед, // В душе оставили они // Неизгладимый след. // Но не вернуть ей дней былых, // Тех
дней надежд и грез, // Как не вернуть потом о них // Пролитых ею слез!..
Герой наш был москвич, и потому // Я враг Неве и невскому туману. // Там (я весь мир в свидетели возьму) // Веселье вредно русскому карману, // Занятья вредны русскому уму. // Там жизнь грязна, пуста и молчалива, // Как плоский берег Финского залива. // Москва — не то: покуда я живу, // Клянусь, друзья, не разлюбить Москву. // Там я впервые в
дни надежд и счастья // Был болен от любви и любострастья.
Неточные совпадения
Надежды росли и с каждым новым
днем приобретали всё больше и больше вероятия.
Весь
день этот, за исключением поездки к Вильсон, которая заняла у нее два часа, Анна провела в сомнениях о том, всё ли кончено или есть
надежда примирения и надо ли ей сейчас уехать или еще раз увидать его. Она ждала его целый
день и вечером, уходя в свою комнату, приказав передать ему, что у нее голова болит, загадала себе: «если он придет, несмотря на слова горничной, то, значит, он еще любит. Если же нет, то, значит, всё конечно, и тогда я решу, что мне делать!..»
К утру опять началось волнение, живость, быстрота мысли и речи, и опять кончилось беспамятством. На третий
день было то же, и доктора сказали, что есть
надежда. В этот
день Алексей Александрович вышел в кабинет, где сидел Вронский, и, заперев дверь, сел против него.
Каждый раз, как он начинал думать об этом, он чувствовал, что нужно попытаться еще раз, что добротою, нежностью, убеждением еще есть
надежда спасти ее, заставить опомниться, и он каждый
день сбирался говорить с ней.
— Да я вовсе не имею претензии ей нравиться: я просто хочу познакомиться с приятным домом, и было бы очень смешно, если б я имел какие-нибудь
надежды… Вот вы, например, другое
дело! — вы, победители петербургские: только посмотрите, так женщины тают… А знаешь ли, Печорин, что княжна о тебе говорила?