Неточные совпадения
— Поймите мою мысль. Прежде, когда
письма запечатывались
простым сургучом, когда конверты не заклеивались по швам — это, конечно, было легко. Достаточно было тоненькой деревянной спички, чтоб навертеть на нее
письмо и вынуть его из конверта. Но теперь, когда конверт представляет массу, почти непроницаемую… каким образом поступить? Я неоднократно пробовал употреблять в дело слюну, но, признаюсь, усилия мои ни разу не были увенчаны успехом. Получатели
писем догадывались и роптали.
— А между тем нет ничего
проще, excellence. Здесь мы поступаем в этих случаях следующим образом: берем
письмо, приближаем его к кипящей воде и держим над паром конверт тою его стороной, на которой имеются заклеенные швы, до тех пор, пока клей не распустится. Тогда мы вскрываем конверт, вынимаем
письмо, прочитываем его и помещаем в конверт обратно. И никаких следов нескромности не бывает.
Бенни, который предвидел, что его письма не избегнут люстрации, как выше сказано, нарочно оставил в руках своих петербургских друзей не политическую свою корреспонденцию, а
простые письма к своим лондонским родственникам.
Взоры его машинально остановились на запечатанном пакете, форма и адрес которого обратили на себя его внимание: это было
простое письмо с надписью на английском языке: «Императору одному». Слова эти были написаны беглым почерком, казалось, принадлежавшим руке женщины.
Неточные совпадения
Письма Сони были наполняемы самою обыденною действительностью, самым
простым и ясным описанием всей обстановки каторжной жизни Раскольникова.
Внезапно, но твердо он решил перевестись в один из провинциальных университетов, где живут, наверное, тише и
проще. Нужно было развязаться с Нехаевой. С нею он чувствовал себя богачом, который, давая щедрую милостыню нищей, презирает нищую. Предлогом для внезапного отъезда было
письмо матери, извещавшей его, что она нездорова.
Простая кровать с большим занавесом, тонкое бумажное одеяло и одна подушка. Потом диван, ковер на полу, круглый стол перед диваном, другой маленький письменный у окна, покрытый клеенкой, на котором, однако же, не было признаков
письма, небольшое старинное зеркало и
простой шкаф с платьями.
Она сидела за столом, опершись на него локтями, и разбирала какое-то
письмо, на
простой синей бумаге, написанное, как он мельком заметил, беспорядочными строками и запечатанное бурым сургучом.
Достав
письмо, ее
письмо, мой московский документ, они взяли такого же размера
простую почтовую бумажку и положили в надрезанное место кармана и зашили снова как ни в чем не бывало, так что я ничего не мог заметить.